Billy Gernertt, gunner’s mate for the tall ship Lynx, yells, «Live Free or Die!» before firing a dummy charge from its cannon toward the Hawaiian Chieftain during a mock battle on Commencement Bay in Washington State on Friday July 4, 2008. (DREW PERINE/AP) … stolen from the «Boston Globe» (не мог не стырить (((
течет река волга
From the River to the Sea
часть личного проекта (весь, надеюсь закончить в этом году) «Река-Море», который истощил мои силы, высосал остатки денег из кармана и заставил скитаться «по-миру» с Севера на Юг, с Запада на Восток — на огромной территории «России-континента», землю которого было необходимо пересечь и достичь моря. Я много раз это сделал по Волге, Неве, Оби и Амуру…Нефига мы не морская страна, мы речники и лодочники — континентальный народ, мечтающий о море. Мы пересекли землю, достигли моря, но море нас и остановило. (Клик на картинку, звук, фото на Флэше)
Russia is the largest country in the world. It’s almost a continent.As a result, Russia was always focused on waterways: to cross the land and to reach the sea. Exactly because Russia is such a huge territory, the searching soul of Russia could be found along its rivers and coasts. In pre-modern times, they served as the main channels of communication. To trade commodities like fish, furs, grain or coal from sea to sea: from the Arctic North to the Subtropical South or the Asian East to the European West, through the rivers Volga, Neva and Oka.
Despite the introduction of new means of transport in modern times, like railways, river and sea still epitomized a Russian tradition of trade, colonization and pride.
For example. After the Second World War (WW II) the omnipotent leader Joseph Stalin, decided to transform the Far East into a fishing-centre that should feed the entire population of the Soviet-Union.
To achieve that aim, new villages and cities erected. And to defend these settlements, the armed forces along the eastern frontiers were strengthened, even with nuclear equipment. Finally, some hundreds of thousands of people worked and lived in the Far East by order of the state.
But everything changed after the collapse of the Soviet-Union in the late eighties. The consequences were far-reaching. The human beings along riverbanks and sea-shores became forgotten. The ecological environment met the same fate.
Although President Vladimir Putin tried to restore the central power of the government, the people along the rivers and seas didn’t get much rewards of that policy. The social-economical developments and ecological conditions remained poor. Especially in the Far East, where thousands of fishermen and their families, who have settled after WW II, are still trapped.
Nevertheless, most of them don’t want to reconcile to this situation, since they have spent their lives at the shores, which offered them freedom and romance. These people are exemplary illustrative for the fate of similar communities along remote rivers and coasts.
The story of these people on the waterfront has to be showed on a wide scope: from the East, West to the North and South. In 2007, therefore, the first set of pictures was taken along the rivers Volga, Neva, and Ob and on the peninsula Kamchatka as well as on the islands of Sakhalin and the Kurils. In the fall of 2008, pictures were taken on the shores of the White Sea, where the old ethnic group is still trying to get a living. In the same period a picture-story was prepared about comparable communities in the Russian Baltic, the Azov Sea and the Black Sea.
The result is a photo-project about all kinds of people, who were once proud but feel themselves now more and more downgraded.
Why? Because the narrative of these people deserves to be told. Their life in past and present is a story of ordinary subjects of a communist regime, who never became citizens in a civil society. Their narrative is a significant metaphor for the complexity of social and political transition.
"РЕКА-МОРЕ"
Писатели придумали романтическую «теорию» о том, что каждая капля воды, даже слеза ребенка, так или иначе, в конце концов, достигнет океана и дополнит его своим содержанием.
Мы состоим больше чем на 60 процентов из воды, H2O является уникальным соединением, которое до сих пор дарует нам жизнь. Мы всегда стремимся к морю подобно той «капли», которая стремится в океан. Наблюдая за человеком у воды, начиная от реки и кончая океаном, есть только единственный способ объяснить его поведение: он произошел не от обезьяны и даже не Бог создал его; человек, однажды, вышел из моря на сушу и навсегда потерял связь с мировым океаном подобно тому, как однажды, был изгнан из Рая и потерял возможность лицом к лицу говорить с Богом. Так или иначе, но это «утерянное чувство прямого общения» заставляет нас верить в Бога и стремиться к морю в поисках духовного и физического равновесия.
«Река-море» — это класс судна, мысль человека, благодаря которой он мог бы двигаться как по рекам, так и по морям, перевозя свои немыслимые грузы с Севера на Юг, с Запада на Восток или наоборот. Если верить в единство мирового океана, то логично создать судно, способное двигаться по любой воде, своего рода «Ковчег», идея которого хранится в человеческом сознании с незапамятных времен.
Это очень простое понимание отношения человека к реке и морю. Но я достаточно долго шел к нему, путешествую по Волге и Енисею, по северным и южным морям. Вид Тихого океана, если даже только стоять на его берегу, вызывал во мне бурные эмоции и непостижимое чувство глобальной энергетики, способной в считанные секунды растворить меня. Я не видел и не чувствовал ничего более могущественного и таинственного чем мировой океан. Но я никогда не был исследователям этой стихии, меня интересовал только человек, который на протяжении всего пути, как у реки, так и у моря, строил свой «Ноев Ковчег» и верил в свое спасение.
Меня преследует президент Медведев (Медвед)
(Казань, 7 августа) Как только я отправился в путешествие по Волге, Дима Медведев (президент), спустя неделю, отправился за мной. Прежде всего он посетил мою «вторую-третью» малую родину — Углич, где был в свое время убит «почти царь» и тоже Дима. Потом (по-прежнему живой), Дима-президент последовал за мной в Ярославль и, наконец, когда я уже возвращался в верх по Волге из Астрахани, мы встретились с ним в Раифе — «гламурном монастыре» под Казанью, где в свое время венчался господин Починок (министр), после чего это место стали по-праву называть «VIP-монастырь».
Я давно хотел посмотреть это «святое место» и надо же бы случиться тому, что когда я решил туда отправиться , то и президент Медвед, возвращаясь с похорон Солженицина опять на Волгу, тоже появился со свитой в Раифе. Я был ужасно злой по понятным причинам — следит, сволочь! Я действительно не знал, что «царевич» там «нарисуется» иначе бы, я точно не поехал — у меня только один день в Казани. Свита Медведа, честно говоря, была явно не президентская. Да и охрана не очень крутая, у настоящего царя (Путина) — круче. Это я знаю точно. Молоденькие менты оцепили округу. Выход из ближайшей деревни заблокировали и не пускали местных жителей — «грязных и немытых» обитателей глубинки. Я же заехал со стороны города на джипе с московскими номерами. Даже не остановили. Когда я понял, что этот «юрист номер два» (первый, конечно — Жириновский) точно приедет сюда, стало совсем тоскливо. Молоденькие милиционеры, как «белорусские партизаны», бродили по лесу (монастырь в лесу у озера) и когда, вдруг, видели меня — нервно вздрагивали, а потом расслабившись стреляли сигареты. Причем, чем ближе к самому монастырю, тем выше звание ментов. В самом монастыре «шныряли» уже агенты в штатском, типа с «аппаратом для глухонемых» в ухе (ФСО). 
Местный поп, тоже был на чеку у ворот, как только увидел меня, немедленно подошел и спросил:
— Почему вы без носков и у вас закатаны штаны?
— Чтобы ноги не пахли, — ответил я.
— Закройте их, пожалуйста, это не прилично в монастыре, — ответил он.
Я, конечно, не знал, что в монастыре могут реагировать не только на женские ноги, но и мужские, однако, уважая традиции, извинившись, раскатал джинсы, но носков у меня все равно не было. Впрочем, трусов тоже. Я приехал из Астрахани — там хоть не так много талибов (они не носят трусов), но слишком жарко для человека, родившегося в Сибири.
Когда я увидел деревянный «триптих трех медведей» на входе в монастырь, то немедленно организовал «фото-сессию» с местными туристами, но вскоре был дисквалифицирован «гэбэшниками» как фотограф-турист и отправлен в здание кафе.
Болтая в баре с посетителями, я спросил одну из девушек с типичным татарским именем Ал-сую (Алсу), знает ли она, кто приезжает сюда:
— Нее, не знаю, — флегматично ответила она.
— Наш Российский президент, — гордо сказал я
— Путин, чо-ли?
— У нас президент — Медведев!, — возмутился я
— Для меня — все еще Путин! — кокетливо ответила она.
Честное слово, я так смеялся, мне было так приятно, что народ наш умный, мудрый и, б-на-х, сексуальный.
Я не успел во-время свалить из этого «святого места», движение машин блокировали на дороге, а меня в кафе «Три медведя». Медвед высадился десантом с двух «пузатых вертолетов» в километре от монастыря. Почти как Иисус, но все знали, что это не Он, как знали и то, что это «не тот Царь», а всего лишь «царевич Дмитрий» с моей «второй-третьей» малой родины.
Вскоре, мы-все, запертые в кафе, услышали «малиновый звон» колоколов, которые как бы пели: «Он приехал, он приехал….» а я был счастлив уже потому, что никто не запретил мне в этот момент курить свой обычный красный «Gauloises«. 
P.S. «Президент Ельцин также посещал этот монастырь и купался в местном озере. В монастыре до сих пор хранятся плавки Бориса Ельцина в которых он «освятил» священную воды… Президент Медведев был одет в кожаную куртку и джинсы. Что из этого останется в музее?… — Пиздец, это местные новости телеканала «Эфир».
