Чадан Тыва

Два поезда. Два такси. Ночь и день. Четыре перевала и добрались до Тувы. Другой мир то ли от того, что не спали, то ли на самом деле — другой мир.

Передано из «тувинского чума» с помощью билайн-модема. Спасибо тому и другому. Спокойной ночи…

газета «Гальюн Таймс» или «Баковые Новости»

Oleg_klimov2

"Моя сонная вахта" на яхте "Марина", капитан - Андрей Беговатов

Говорят, что когда юнга впервые ступает на трап судна, то у него всегда есть с собой небольшой словарик морских терминов, но когда он впервые сходит по трапу на землю, то выбрасывает его за борт за ненадобностью: «Ни одного слова, которое бы использовал наш боцман!» Примерно такая же история случилась и со мной.

Время от времени я записывал некоторые слова и их «флотский смысл», особенно тогда, когда просто не понимал сказанного, а когда переспрашивал, то надо мной чаще всего подшучивали, но объясняли в конце концов… Несколько недель я жил в лоцманской каюте в Тихом океане или Великом, как его еще называют и как мне больше нравится. В первый же день ко мне в «кубарь» (каюта) постучался «маслопуп» (моторист), даже не помню для чего, кажется спросить фильм или сигареты… Мы стали о чем-то говорить — разговор затянулся и в какой-то момент «маслопуп», так называют мотористов потому, что у них всегда на пупе машинное масло, спросил: «Ладно, дай банку, я присяду». У меня в каюте на видном месте стояло несколько банок пива и я протянул ему. «Маслопуп» засмеялся и довольно ответил: «За пиво спасибо, но банка — это всего лишь стул. Хотя с другой стороны, ты не очень облажался потому, что «сидеть на банке» по флотски означает «пьянствовать». Как я узнал позже «пьянствовать» также имеется ввиду: «включить машину времени» или «взять на борт», а сухопутное «На посошок» на флотский переводится как «На трап» — последнюю — чтобы не упасть с трапа.

Признаться я немного увлекался собиранием флотских слов, выражений и смыслов. Но пришел к выводу, что слова очень часто отличаются по смыслу не только на разных морях, но даже на разных судах. Отличается сленг в военном, торговом, траловом, рыбацком флотах. Однако есть слова, которые присутствуют в любом флоте. Флотский сленг очень часто можно услышать вдоль морских побережий — в деревушках и небольших городах, он, как бы, естественным образом перекочевывает с моря на сушу, но чем дальше от берега, тем реже его встречаешь, а если встречаешь, то понимаешь — перед тобой моряк.

«Маслопуп» Андрей, кто пожаловал в мою каюту, «сидел на банке» и рассказал мне первые «баковые новости». Они касались меня. «Баковые новости» — местные слухи на судне, шутки, сплетни, которыми обмениваются матросы на баке. Это выражение времен парусного флота, когда на баке (носовая часть судна) чаще всего встречались матросы, а Ют (на корме) был местом командного состава, но поскольку сейчас на юте чаще всего громыхает мотор, то начальство перебралось на верхние палубы, а матросы «заняли» ют или корму. Но я никогда не слышал выражения «Ютовые новости», но встречал: «Пошли на ют!» или «Пойдем на корму!», что означает довольно агрессивное предложение выяснить отношения по-мужски, которое может закончиться дракой.

«Баковая новость» заключалась в том, что мое имя, точнее прозвище, на судне теперь было «Ганс». Я засмеялся и спросил: «Неужели я так похож на немца?» «Нет, — ответил «маслопуп»,- Ты живешь в каюте лоцмана, а любого лоцмана у нас называют «Ганс».

Лоцманская каюта где я жив в Великом океане )))

Лоцманская каюта где я жил на Великом океане )))

.. и вид из окна этой каюта прямо по курсу судна

.. и вид из каюты прямо по курсу судна

Однако самым любимым моим флотским выражением стало «Гальюн Таймс» поскольку я 20 лет проработал в газете. «Галльюн» — туалет, «таймс» — одновременно означает «газета» и «время» поэтому на флоте называют все газеты одним именем «Гальюн Таймс», но также это значит «пойти в туалет», где газета часто используется в качестве туалетной бумаги или просто имеется ввиду «туалетное время». Выражение то ли от английского слова «таймс», то ли голландского «гальюн», но моряки очень часто смешивают слова из разных языков. Во флотской терминологии России большинство морских слов и терминов — голландские. Это прижилось еще со времен Петра Великого — основателя Флота, который учился в Голландии морскому делу и строительству кораблей, а также узаконил не только всю голландскую терминологию в Российском флоте, но и цвета голландского флага-триколора. Российски флаг с тремя цветами был впервые поднят на фрегате «Орёл», а не в Кремле или Петербурге. Причем флаги, в том числе и Андреевский (на военном флоте — кормовой флаг) Петр не только придумал, но и лично впервые нарисовал.

Следующим выражением, которое открыл для меня «маслопуп» Андрей было также связано с алкоголем потому, что после легких напитков, мы перешли к крепким. Это были виски «Johnny Walker» из моих запасов. Оказалось, что моряки Дальнего Востока называют этот напиток не иначе как «Женя Волков».

Так на две недели я стал «Гансом» — корреспондентом газеты «Гальюн Таймс» в которой «печатались» исключительно «баковые новости». Вот некоторые из них:

«Мастер» (от английского Master-капитан), «Кэп», «Папа» (хороший капитан),»Дядя» (плохой капитан), «Командир» (воен.) — капитан судна, корабля. Считается плохим тоном и неуважением называть командира корабля по воинскому званию. Обычное обращение — «командир», от английского «commander». Воинские звания: капитан первого ранга (соответствует полковнику) — «КэпРаз», капитан второго ранга (соответствует подполковнику) — «КэпДва», капитан третьего ранга (соответствует майору) — «КэпТри».

Старший помощник капитана, второе или третье лицо после капитана — «СтарПом» или «Шеф» (Chief от английского).Старший механик, второе или третье лицо после капитана — «СтарМех» или «Дед»…

Иерархия: Любой флот, гражданский или военный, держится на «вертикали власти», дисциплине и подчинение. На судне есть два вида моряков: механики-мотористы («Маслопупы»), которые подчиняются старшему механику или «Деду» и палубные — в том числе штурманы («Рогатые» или «Роги»), которые подчиняются старшему помощнику капитана («Шефу»). Между ними всегда существует некая конкуренция, взаимные шутки и оскорбления. Во главе этой «пирамиды» — капитан — «Мастер». Капитана, иногда, иронично называют «Обленившийся Старпом».., связано это с тем, что многие капитаны не стоят вахту (основная задача в море), имеют лучшую каюту и все привилегии. Главная задача капитана — брать на себя ответственность и принимать решение. Капитан на судне действительно обладает практически неограниченной властью, но у этой власти есть другая сторона — он несет полную ответственность за случившееся на борту. Обычно капитанами становятся Старпомы или штурманы поэтому иногда Старпома иронично называют «шустрый папа» или «шустрые кэп». Прозвище «рогатые» или «роги» имеет две версии, которые я слышал и обе версии придуманные «маслопупами» (механиками и мотористами): механики могут найти себе работу и на берегу, а штурманы обречены ходить в море пожизненно, тем временем их жены будут им «наставлять рога» поэтому они все «рогатые». И вторая версия: все «палубные» имеют отношение к управлению судном, точнее к штурвалу, а штурвал имеет «рога» — поэтому рогатые. Хотя современные суда не имеют на штурвале «рогов» и сам штурвал больше похож на маленький автомобильный руль.

Боцман (голландское слово) — «старший на палубе», в подчинении которого находятся все «палубные матросы». Самая одиозная фигура на флоте, чаще всего связанна с жестоким обращением с матросами и является символом дисциплины на судне. В большинстве случаев имеет прозвище «Дракон», но есть градации от хорошего к плохому:
«Бос» — опытный боцман и реальный хозяин на палубе отлично знающий свое дело.
«Дракон» — старый и опытный боцман с элементами садизма в отношении к матросам.
«Шкура» — недостаточно опытный боцман, но с элементами садизма и постоянно докладывающий «Чифу» (первый помощник капитана — Старпом, которому он непосредственно подчиняется) о промахах и пьянстве матросов.

Существует огромное количество «правил», связанных с боцманом. Например: «Почему нельзя сидеть на кнехте (голландское: устройство на палубе для крепления швартовых)? — Потому что это голова боцмана.» «Сидеть на кнехте» — означает «сидеть на голове боцмана» — использовать его, что может плохо кончиться для матроса. Также, говорят, нельзя сидеть на кнехте потому, что это «яйца боцмана» (Два чугунных цилиндра соединенных между собой). Но самая старинная версия говорит о том, что: во времена императорского Флота на кнехтат запрещалось сидеть потому, что на них был отлит двуглавый орел — символ России. Сейчас это практически не встречается, но традиция осталась и видоизменилась.

Забавным для меня было и то, что в некоторых случаях на берегу (Сахалин и Владивосток) кнехтом моряки называют «солидных мужчин». Забавно потому, что обычно кнехты действительно выглядят очень «солидно» — мощно и сделаны из чугуна или крепкого металла. Иногда мужчин с большим живот моряки называют «Полный вперед» (по аналогии с командой на флоте), а с большим задом или «кормой», как они выражаются, называют — «Полный назад». Проституток в порту (Находка) называют — «шлюпками». «Секстантом» (прибор для измерения высоты светила над горизонтом) называют моряков-бабников. Скорее потому, что в слове присутствует таинственное «секс», что вообще на латыни означает всего лишь одну шестую круга секстанта, но наши моряки придали «мертвому языку» вполне живой смысл. Например, в порту можно услышать: «Секстант пошел по шлюпкам» — не трудно догадаться что это значит, но невозможно понять, если это слышишь первый раз.

Вот еще некоторые слова и выражение, которые мне показались забавными:
— «Контрабас» — контрабанда
— «Псы» — пограничные войска
— «Твари» — Таможня
— «Серый», «Человек с ружьем» или «Вельбот» — Корабль ВМФ (выкрашены в серый цвет)

«Списать на гвозди» — сдать судно на металлолом
«Списание»- окончание контракта на судне
«Рубить мачту» — ставить судно на зимний отстой
«Сидеть на спине» или «слушать шум подводных лодок» — лечь спать, уснуть.
«Голова-ноги» — бортовая качка
«Ихтиандр»- «Человек-амфибия» — тошнота, рвота при шторме или с похмелья
«Картовлагалище» — картохранилище — место хранения морских карт у штурмана
«Понедельник» — самый тяжелый конец (канат) на судне используется для швартовки с другими судами на море
«Баклан» — все виды чаек, а также означает «голодный матрос». «Бакланить на камбузе» — есть на кухне вне расписания…

Некоторые географические названия:
— Баренцево море — «БМ»
— Петропавловск-Камчатский — «Питер»
— Татарский пролив Охотского моря — «Речка».
— Владивосток — «Владик».
— городок Поронайск на Сахалине в заливе Терпения — «город блядей и кочегаров».
— Тихий океана — «Великий» (старое название)
— «Шхера» — узкий залив в Северной Европе со скалистыми берегами. В торговом флоте означает также прятать — «шхерить», а «зашхериться» означает «спрятаться самому. Не путать со словом «Шкерить» — у рыбаков означает разрезать рыбе брюхо для удаления внутренностей — «чистить рыбу», на берегу же говорят не «шхерится» (прятаться), а «шкериться». Так понимаю «сухопутными» путаются слова…

… и много еще чего. Признаться у меня даже была идея создать в интернете газету «Гальюн Таймс» и публиковать в ней исключительно «баковые новости» интернета и некоторых, особо говорливых, блоггеров. Но от идеи до дела — надо не меньше чем «семь фут под килем».

P.S>Потом подумал переименовать свой блог с Ship’s Journal на «Galjon Times», но решил в конце концов, что это слишком самокритично.  Хотя в действительно «гальюн» всего лишь означает сетку в носу судна по бушприту, под которой крепилось главное носовое украшение — какая-нибудь полуголая русалка (большинство судов имеют женские названия, особенно яхты). Эта сетка и служила матросам в качестве «унитаза», а туалет в полном смысле был только у капитана или владельца судна.

«Партизанская война»

Подобно тому, как Белоруссия разделена стеной-границей с Европой, так и я живу в частной квартире, которая отделена только стеной-бетоном от гостиницы «Европа» в самом центре города Минска. Это дает мне ряд преимуществ в том числе и то, что я могу воровать WiFi, предназначенный жителям шикарного европейского отеля, а не мне — скромному обитателю небольшой комнаты, заставленной «мягкой мебелью» времен Перестройки и с небольшой фальшивой картиной на белой стене, очевидно привезенной из Египта, где хозяева этой квартиры провели свой первый отпуск после того, как другую великую стену — «железный занавес» — растащили на камешки-сувениры по всему свету.

В действительности воровством WiFi занимаюсь не я, а мой старый Macintosh находит наиболее легкий и доступный ему путь в глобальную сеть интернета. Он так устроен. В этой связи меня не особо мучают угрызения совести, но иногда через стенку, я слышу непонятные отголоски разговоров людей, в отличие от меня  способных заплатить за ночь в «Европе»  больше трехсот Евро и уже это обстоятельство заставляет меня прислушиваться к их непринужденным беседам. Но лишь когда я слышу до «боли в сознании» знакомые «звуки любви», одинаковые как с одной стороны Европы, так и с другой, мне становится стыдно потому, что я начинаю понимать суть происходящего за стеной моей комнаты. Так я устроен и так складывается впечатление, что секса у нас нет до сих пор.

Я просыпаюсь рано утром не из за любви к восходу Солнца, или, не приведи Господь, из-за любви к утреннему пейзажу,  а из-за условий и обстоятельств своего прибывания в Минске. Я должен работать. Хотя уверен, найдутся люди, которые мою работу назовут пустым и праздным времяпровождением. В общем-то я соглашусь с ними потому, что моя работа заключается в хождении по улицам и в фотографировании людей. Признаться, мне уже давно самому поднадоело как одно, так и другое и я все чаше и чаще думаю о бессмысленности этой профессии несмотря на то, что если я и произвожу какой-то продукт  в виде фотографий, то он все равно не является тем необходимым, что востребовано для большинства людей с которыми мне приходится встречаться. Для них, чаще всего, не очевидна моя работа и не понятна моя мотивация, а сам я, в их глазах, выгляжу декадентствующим элементом, неизвестно откуда, куда и зачем идущим со своими дурацкими камерами.  Все эти обстоятельства, даже несмотря на производство фотографий, безнадежно отдаляют меня от рабочего класса, но и «пролетарием умственного труда» меня назвать трудно. Поэтому меня называют фотографом.

Прежде чем приступить к работе, я пью некоторое количество эспрессо во французском кафе La Crete d’Or ( «Золотой гребешок»), которое находится на первом этаже дома в котором я живу. Потом заказываю тройной омлет с сыром-томатами и пока все это готовится, успеваю съесть два круассана: один с шоколадом, другой со сгущенным молоком. Если после этого я все еще чувствую во рту остатки выпитого вчера вина, то заказываю свежевыжатый сок из апельсинов, но если чувствую вкус более крепких напитков, то предпочитаю минеральную воду с газом, пузырьки которой, взрываясь во рту, убивают все живое и вонючее, подобно работе напалма и ты чувствуешь в своей глотке лишь  «запах чистоты» как в фильме «Апокалипсис сегодня»…

Утром я пью много кофе не потому, что мне нравится его вкус, нет, а для того, чтобы себя как-то взбодрить и приступить к работе с тем энтузиазмом, который необходим для профессии «ходить по улицам и фотографировать людей». Просто для того, чтобы настроиться на частоту города, настроение людей. Так мне кажется, хотя у меня есть подозрения, что я обманываю себя. Вечером же,  я пью много алкоголя не потому, что мне нравится его вкус или я получаю удовольствие от состояния опьянения, нет, я пью алкоголь чтобы убить в себе весь энтузиазм и накопленную энергию за день чтобы, в конце концов, спокойно уснуть. От времени распития кофе до начала употребление алкоголя происходит самое интересное, есть люди, которые это называют жизнью.

Утро. Туман. Снег с дождем. Мрачные лица прохожих на фоне движения рук, ног… Фотография — это просто азбука для глухонемых. Если бы я был фоторедактором, то принимал бы на работу исключительно глухих фотографов потому, чтобы они не подслушивали чужие истории — только подсматривали; принимал бы на работу исключительно немых фотографов чтобы они не врали больше, чем это может сделать фотография. Фоторедакторы знают, что фотографии тоже лгут.

У меня нет аккредитации. Если у фотографа нет аккредитации, его называют любитель. «Я — фотолюбитель», — так объясняю милиционерам на улице, когда они пытаются меня задержать.  Я не знаю почему они это делают.., скорее всего только потому, что у меня есть фотоаппарат. «Если  вы фотолюбитель, то почему у вас такой большой фотоаппарат? — спрашивают охранники президентского дворца, которых я решил, вдруг, поснимать для семейного альбома.  «Потому, что я фотолюбитель с большим желанием», — просто отвечаю. Не верят, но проверяют только документы: взгляд на фотографию в паспорте — взгляд в лицо, читает фамилию, имя.. — шевелит губами…»Из Москвы?.. Где живете в Минске?»…. «В гостинице «Европа» — отвечаю не моргнув глазом… Возвращают паспорт, «…всего хорошего.., государственные объекты снимать нельзя. Нас тоже… До свидания». Все хорошо закончилось, лишь немного чувствую себя «белорусским партизаном».

Так получилось, что в последнее время я видел много репортажей, историй, серий и даже фото-проектов из Белоруссии.., снятых за один день, неделю и даже за годы. Но без относительно к фотографии могу сказать, что меня раздражает больше всего — мнение фотографов. Я сам себя раздражаю. Мнение высказанное не с помощью фотографии, а словами. Такое, знаете, снобистское или скорее жлобское мнение обычно немногословных фотографов: «Совок»; «Последний диктатор Европы»… и ничего нового, кроме банальных повторений, прочитанных в интернете.  А чем, собственно говоря, диктатор Лукашенко отличается от диктатора Путина? Ну, несколько отличий и некоторые сходства? — У Путина есть нефть и газ, у Лукашенко нет ни того, ни другого. У Лукашенко есть незаконнорожденный сын, есть сын и у Путина… Почему они ненавидят друг друга? — потому, что два сапога — пара. Чем российская диктатура лучше белорусской? — Такой же совок плюс энергоресурсы. Такие же люди… мрачные лица прохожих на фоне движения рук, ног… Фотография — это просто азбука для глухонемых.

Вот новый кандидат в президенты. Бывший дипломат. Бывший министр. Улыбается с плаката и наяву — eating-smile-shit. Клац-клац — теперь улыбается и на фотографии. Вот люди, не улыбаются, но им уже приятно, когда улыбается «еще не президент». Клац-клац — улыбаются вместе. Я же говорю — никчемная профессия. Дурацкое занятие. Мне нравится Белоруссия. Нравятся люди. Они становятся приветливыми и милыми сразу, как только начинается разговор. Они не против тебя, если у тебя даже большой фотоаппарат. Вот фермер из Бобруйска: «Здравствуйте», — говорю ему. «Здравствуйте», — отвечает он, — «Я фермер-диссидент…» Смеется. «А я фотограф — любитель». Тоже смеюсь. Едем к нему домой, в деревню. Покосившийся забор. Запустелая ферма. Пять кошек, пять собак и только один теленок. Фермер. В доме развал, нищета и запах как в телятнике. Он «фермер-диссидент», а я «фотограф-диссидент».  Но у меня была только одна собака и она умерла. Пока мы пили водку у «диссидента-фермера» родилась внучка. Мы выпили за внучку и на всякий случай за молодую мать потому, что ей сделали кесарево сечение. «У нее очень узкие бедра», — объяснил мне фермер. И мы еще выпили.  А вот местный политик, он говорит о будущем народа, говорит, что больше верит Медведеву и ему не нравится Путин,  Лукашенко он называет диктатором и объясняет чем авторитарный режим отличается от диктатуры.  Я смотрю на его лицо, руки… и мне кажется, он тоже мог бы быть диктатором, но ему не повезло… Фотография — это азбука для глухонемых. Вот писатель, он написал роман «Паранойя», который запрещен к продаже в Белоруссии, но пользуется популярностью в интернете. Писатель говорит: «Я не оппозиционер, мне просто не нравится эстетика нынешней власти…» Эстетика власти?… А мне нравится, что белорусы хотят в Европу не потому, что они ненавидят Россию, а потому, что они любят Белоруссию…  и я опять чувствую себя «белорусским партизаном» поэтому поздно вечером иду в «Пресс кафе» на улице Карла Маркса — заказываю выпивку. Здесь журналисты, дамочки с ногами и мальчики-мажоры. От жирной фермерской закуски у меня несварение желудка, ночью мне будет сниться сон, что мне делают «кесарево сечение» и что теперь моя любимая собака опять жива. Часа в четыре ночи меня разбудит стук в дверь — ошиблись квартирой, а потом начнется паранойя, что на самом деле это приходили агенты КГБ… и только утром будет много кофе, омлет с сыром и надежда, что «партизанская война» когда-нибудь закончится, мою комнату с «мягкой мебелью» соединят с гостиницей «Европа» и, в конце концов, мы тоже будем любить друг друга.
(Москва-Минск)