О фотографах и фотографии

Жилет, о котором я писал 😉 можно получить здесь

Я уже сравнивал музыку с фотографией, но сейчас хотел бы сказать, что действительно может связывать звук и изображение. Это — удовольствие.

Удовольствие — неотъемлемая составляющая любого «абсолютного искусства». Существует мнение, что искусство может быть методом познания. В тоже время существует и аргумент, что фотография («абсолютная») не является искусством. Однако некоторые композиторы «программной» музыки уверены, что она способна открывать ряд особенностей человеческого бытия. Другими словами музыка (без слов) может служить методом познания (исследования) окружающего мира через удовольствие. Весьма спорное утверждение на мой взгляд и требует незаурядных способностей в процессе познания человеком мира через музыкальное произведение. Что я получаю от музыки? — удовольствие. Удовольствие от своеобразного изменения формы, ее исключительности и тд. Или проще: рецептором удовольствий является форма любого произведения будь то звук или изображение. Содержание несет в себе смысловую и познавательную функцию (если следовать этой логике) но не является основополагающей в искусстве в отличие от науки.

Я говорю здесь о музыке только потому, что она является «высшей формой искусства» и легко может быть сравнима с фотографией, статус которой в искусстве весьма не определен. Я говорю здесь о удовольствие, подразумевая целый спектр чувств, который свойственен человеку при прослушивании музыки, разглядывании картины или фотографии.

Наверное можно и утверждать, что «искусство ради искусства» также существует исключительно только для удовольствия или «удовольствие ради удовольствия» — порочный замкнутый круг сознания художника (в широком смысле слова). Можем ли мы восхищаться этим? — Да, но это имеет конечный результат исследований. Все эти «про-советско-фашистские» теории о необъятности человеческой души имеют под собой лишь одну почву: эгоцентризм, нарциссизм, нацизм, а в случае с Ницше — интеллектуальный фашизм.

Мне кажется главной особенностью фотографии является то, что она «состоялась» на стыке двух интерпретаций действительности: внутренне-эмоционального (искусство) и внешне-фактического (наука). Можно сказать и так: на стыке искусства и науки как двух принципиально разных методов познания. Соответственно существует и два направления в фотографии: арт и документализм. В этом уникальность фотографии. Однако сам факт того, что фотография включает в себя два метода познания позволяет говорить о условности их «прародителей» — как «искусства», так и «науки». Если арт-фотография не вызывает дискуссий о внутренне-эмоциональном познании, то документалистика, основываясь на внешне-фактическом восприятии, вместе с тем, может выражать собой весьма необъективную картину действительности.

Здесь и возникает вопрос «монтажа» или выбора фотографий, который бы максимально соответствовал реальности. Решение этой задачи лежит не только в области искусства или объективной реальности, но и в политике, пропаганде, субъективности, вкусовщине… и так далее. Поэтому важно не только снимать, но и сделать «монтаж». Следовательно, фотограф газеты (журнала) не является в полном смысле творцом своей фотографии и уж точно не является режиссером своих репортажей.

Кроме субъективного выбора фотографий существует и другая проблема интерпритации документальной фотографии. Проекция пространства на плоскость с помощью объектива, строго говоря и с точки зрения науки, не может быть «документом» в полном смысле этого слова. Чтобы избежать этой путаницы, то проще признать, что в любой фотографии (документальной или арт) присутствует элемент творчества (искусства), внесенный человеком в «документ».

Удовольствие и фотография имеет первостепенное значение для фотографа. Может быть даже больше того, что мы называем ремеслом или зарабатыванием денег. Я имею ввиду, что сам факт фотографии и факт получения удовольствия — являются первопричинами занятия этим ремеслом, искусством или методом познания чего либо… назовите это как вам удобнее. Я бы определил два вида удовольствий в фотографии:

1. Удовольствие создания фотографии и
2. Удовольствие созерцания фотографии.

1. Удовольствие создания фотографий целиком и полностью связано с личностью фотографа. Фотограф может получать это от путешествия, события, процесса съемки, поиска формы, интерпретации содержания и так далее… Удовольствия могут быть необязательно положительными или вообще иметь какую-либо прямую направленность. Чаще всего это стечение обстоятельств, происходящих с фотографов, результатом которых является продукт в виде фотографии.

Рассматривая сделанную фотографии, фотограф может сказать: да, я это имел ввиду; да, это то, что я хотел; как думаю и прочее… Другими словами совпадение внутренне-эмоционально состояния фотографа и результат его работы в виде фотографии и есть сама квинтэссенция удовольствия. Это нечто похожее на то, что называется «радость от решения уравнения» в случае удовлетворения от решения математической задачи, но в случае фотографии не всегда имеет под собой логическое основание потому, что предметом исследования в фотографии является не только содержание предмета, но и его форма.

Вновь возвращаясь к форме и содержанию просто хочу заметить, что получать удовольствие можно не только делая или наблюдая форму, но и от интерпретации содержания, пересказывая его языком фотографии, живописи или даже в виде уравнения E=mc2, где форма (если не считать формой само уравнение) вообще не играет какой-либо роли, но содержание является одной из фундаментальных знаний мира.

Дело в том, что формой в научном познании мира — является сам мир. Исследование формы в науке есть беспредметность и соответствует тому или иному математическому аппарату, который, строго говоря, больше напоминает искусство чем науку. Дальше вопрос в том, способна ли эта фотография передать хотя бы часть того спектра удовольствий, который испытал фотограф. Это вопрос языка. В научном методе познании существует строгие тому правила, основанные на фактах и математическом аппарате. Внутренне-эмоциональный метод познания вообще не знает строгих и единых правил, а руководствуется исключительно на понятиях культуры, эстетики, интуиции, эмоции… Однако, в случае документальной фотографии существует неоспоримый факт — фотография основана на происходящей действительности и, следовательно, может рассматривать ее как внешне-фактический метод познания реальности.

Здесь является важным то, на что рассчитывает сам фотограф. Изменяет ли он эту действительность намеренно, фальсифицирует ее, в силу своего внутреннего-эмоционального состояния, вмешивается ли в процесс… Так или иначе, но главной задачей фотографа является способность передать «состояние удовольствия» зрителю не только как эстетическую форму, но и как информационное содержание. Только в этом случае можно говорить о фотографии как методе познания и о удовольствии одновременно.

2. Процесс удовольствия от просмотра фотографий, например, на фотовыставке, напоминает мне зрительный зал консерватории: умные лица и частное понимание предмета. «Фригидность» восприятия фотографии, я почти уверен, связана с огромной популярностью и доступностью самой фотографии, что в принципе прямо противоположно академической музыке, которая обладает «культом избранности». Что сейчас в фотографии? — Все меньше удовольствия и больше фотографий.

Для того чтобы слушать, чувствовать и получать удовольствие от музыки совсем не обязательно знать семь нот, но для того чтобы понять и получить удовольствие от знания даже второго начала термодинамики необходимо иметь хотя бы представление о дифференциальном исчисление и получить удовольствие от того, что мир стремится к хаосу, а равновесные системы обречены на тепловую смерть. В противном случае лучше верить в Бога чем в термодинамику.

Иначе говоря, фотография требует больше знаний для получения удовольствия чем «абсолютная музыка» потому, что она не является искусством в полном смысле этого слова и необходимо хотя бы начальное образование чтобы иметь удовольствие от того, что вам показывает фотограф даже в том случае, если фотограф сам не понимает, что показывает зрителю 😉

«Фотография и удовольствие» является «теоретической парой», с помощью которой можно объяснить весь происходящий процесс в современной фотографии. Это две составляющие, используя их, можно с легкостью характеризовать общество и фотографов на самых разных выставках, в разнообразных галереях и академических музеях. Для этого достаточно как априори дать определение фотографии и удовольствию; и не нужно будет словоблудия критиков, умников-зануд искусствоведов, а «молчание фотографов» будет оправдано отсутствием различного рода маньяков искусства в этом «безумном-безумном мире». Все будет хорошо и музыка будет вечной!
Фото: Олег Климов
p.s. до 8 июня буду офф-лайн

Есть фотографы, которые верят в созданные ими образы и есть фотографы, которые верят исключительно в объективную реальность, несмотря на то, что своей стилистикой могут ее исказить.

В основе фотографии лежит идея, что камера благодаря факту съемки окружающей нас реальности, свидетельствует в пользу чуда божественного сотворения мира. Камера способна это фиксировать потому, что является достижением науки и, как бы, не зависит от нашего влияния на нее. Она всегда будет фиксировать то, что называется «божественным творением», а не то, что мы называем фантазией человека или фотографа. В этом и состоит принцип «презумпции невиновности» в фотографии в отличие от живописи или от любого другого вида искусства, которое по определение лишено этого «права цивилизации».

Возможно даже, что фотография является самым «правдивым» языком из всех известных нам форм творческой передачи информации друг другу и от поколения к поколению. Мы так устроены в своем стремлении «мумифицировать» время не только в словах, музыке, но и в изобразительных образах, которые максимально правдиво рассказывают нам о прошлом…для чего? — ответ совсем не очевидный и скорее имеет отношение к феномену человека, чем к феномену какого-либо искусства.

Это все работает до тех пор, пока к камере не подходит человек: не меняет ракурсы, не ищет композиции и не выбирает момент съемки как ему вздумается. Что меняется после этого? Даже два самых «документальных» фотографа снимут, иногда, совершенно разную действительность… Некоторые старомодные критики называют это стилистикой автора, которая отражается на объективную реальность. (Если посмотреть на фотографии Родченко, то становится ясно, что это далеко не объективная реальность 20-30 годов прошлого века со счастливыми лицами без признаков «голодомора» и трагедии общества после революции и гражданской войны).

Здесь и возникает важный «момент истины», в кино это называется монтаж, в фотографии просто «выбор кадров» (selection). Идеально — снимать как фото так и кино «одним кадром». В кино, кажется, первым это сделал Сокуров в ленте «Русский ковчег»; в фотографии это сделать невозможно по принципиальным соображениям ее изначальной дискретности. Как это не удивительно, но в фотографии миссию выбора кадров взяли на себя (известно кто) кураторы, критики, редакторы… Именно они определяют степень «объективной реальности» и даже авторскую стилистику. Фактически они и являются режиссерами (photo-maker по аналогии с film-maker) в фотографии, как бы не называли себя фотографы: операторами, сценаристами и режиссерами в одном лице. Этого давно нет и как только речь заходит о демонстрации «фотографической реальности», так или иначе, в работу включаются те или иные «фото-майкеры», которые чаще всего даже близко не стояли к той самой реальности, которую они создают на выставках, в журналах, книгах…

Я просто хочу доказать, что это не нормальный и искусственный процесс в фотографии. Кино, как известно, пришло из фотографии, включило в себя массу совершенно новых профессий и процесс коллективного творчества там был просто необходим, несмотря на то, что до сих пор идут дискуссии о том, кто важнее актер или фильм-мейкер (режиссер) на съемочной площадке. Но это дискуссия другого порядка чем та, кто важнее: фотограф или куратор при создании выставки. Но могу заверить, что такие вопросы ставятся и ставятся не в пользу фотографа.

Хуже того, существуют фотографы, которые готовы предоставить свои самые различные варианты фотографии в соответствии со вкусами кураторов, редакторов… абсолютно забывая о своих вкусах и собственной стилистике в угоду формата журнала, выставки… Здесь речь не идет о гибкости и компромиссах, речь идет о порочности самой системы, лишающих права фотографа выражать свое мнение, стиль, свою реальность по крайней мере действительно увиденную, а не воображаемую в голове «фото-мейкера». Это не вопрос отдельной практики, это вопрос теории.

Из всего этого следует, что фотография больше не имеет «презумпции невиновности» и является нечто тем, что называется «актуальным искусством». Вывод, понятно, достаточно очевидный в наше время, но абсолютно противоречивый понятиям фотографии. Ясно, что главной причиной этого является всеобщая индустриализация фотографии. «Концепт, раскрутка и конвейер» — понятия не очень близкие даже образованному в области фотографии… Нечто похожее случилось и в кино, только гораздо раньше и в настоящий момент мы можем не только знать, но и легко отличать самое различное кино не по признаку понравилось или нет (+1 или -1) а по стилистике и отношению: к искусству; к объективной реальности; к примитивной халтуре или оболванивания широких масс.

Несмотря на то, что фотография «прародительница» кино, парадокс в том, что ее развитие и влияние на нее индустрии было значительно медленнее и гораздо позднее. Например, вспомните как ставились фотографии в журнал «Лайф» или какое принципиальное влияние имело маленькое, начинающее агентство «Магнум» на западные издания — оно определяло стилистику фотографии — не больше и не меньше. Подобных примеров теперь найти невозможно.

Именно тогда была уверенность, что развитие фотографии пойдет по пути объективной реальности с присущей ей стилистикой и формой. Но, в конце концов, пришли все эти фотохудожники со своим монтажом, аппликацией, рисованием и прочей херней, которая не имеет отношения к фотографии. За ними подтянулись «банды» критиков, креаторов.., которые с умилением стали нам рассказывать о чем думал фотохудожник Петя Петров, когда на место голов людей наклеивал цветные квадратики. До поры до времени они развлекались этим на своих арт-площадках. Но этого было уже мало. Телевизионные реалити-шоу не давали покоя самым гениальным креаторам и следующим шагом на пути к искусству стала реальная фотография. Фотография никогда не была искусством и не может быть таковым по своим принципам. Всех фотохудожников надо было давно послать к художникам.

Я не хочу быть всегда безусловным пессимистом потому, что верю не только в прогресс технологий и всеобщее образование самых широких масс населения, но и в прогресс разума этого населения. Не в коллективный разум, а в разум индивидуальности. Верю в способность думать по-другому, не так как все, не подражать, а хотя бы пытаться создавать пусть и не новую, но свою «презумпцию невиновности».