Я знал голландского журналиста из амстердамской газеты Traw, который прожил в Москве около пяти лет и выучил по-русски только одну фразу: «Я — не понедельник». Впервые он высказал ее гаишникам, когда они остановили его Пежо с желтыми номерами УПДК МИД РФ — для всех голландских журналистов номер начинался с 013К, что означало 013 — страна Нидерланды, а литер «К» — корреспондент. Так гаишники могли сразу понять с кем имеют дело. Корреспондент хотел сказать «Я не понимаю», но был так взволнован, что сказал «Я — не понедельник». Потом он намеренно повторял свою ошибку, что вызывало чувство превосходства у ментов и они милостиво его отпускали на все четыре стороны, а корреспондент в совершенстве стал произносить эту фразу по-русски, так как гаишники, в надежде поживиться, останавливали его постоянно.
Когда я увидел в тольяттинском «кофе-бине» газету «Понедельник», то сразу вспомнил эту историю. Но история газеты «Понедельник» оказалась совсем не про гаишников, а связана с известным мультом «Smoke Kills» и «эффектом бабочки».
Газету создали три тольяттинских студента в 2000 году. Они даже не учили журналистику и слава Богу, наверное. Молодые и амбициозные, они были уверены, что местный мэр не умнее их и они тоже имеют право публично говорить о политике и экономике города. На все сто процентов они были правы. Только они — это студенты, а мэр, он и в Африке — мэр. К газете относились с некоторым недоверием и часто спрашивали в каком-нибудь банке, где студенты искали рекламу: «У кто у вас главный в понедельник?»
Студенты хотели зарабатывать честно и хотели быть медиа-магнатами своего маленького бизнеса. И вновь они были правы на все сто процентов. Но между «честной публикацией» и «правдой жизни» всегда есть небольшая прослойка, которая может испортить весь вкус любой газетной статьи. Тогда это не была для них дилемма, потому что «прослойки» просто не существовало и студенты попытались найти еще что-то, что приносило бы им доход. Они попробовали писать сценарии к флэш-мультфильмам, стали сами их создавать в надежде, что мульты заметят на рекламном рынке. После «Smoke kills« их заметили и все началось. Так в «понедельник» возникла студия «Антимульт».
С рекламой пришли деньги и уже бывшие студенты реже стали думать «в понедельник», а чаще размышляли о том, где можно провести weekend в Европе или в экзотических местах планеты….
Не буду рассказывать всю историю «Понедельника», просто у меня на это нет прав, но газета до сих пор существует. В ней журналисты пишут все, что считают нужным, но почти всегда это критика. Газета распространяется в Тольятти бесплатно и живет только за счет рекламы. В ноль. Короче прибыли нет, что уже не так плохо в таком городе как Тольятти и в нынешних обстоятельствах. К слову сказать журналистов всего трое. Их никто не пытается отстреливать (в Тольятти убили пять журналистов). Никто не врывается в их офис в масках. Они (по словам директора) не делают косухи и «серую рекламу», не потому что у них много денег, а потому что не делают это принципиально. Они «принципиальные журналисты». Они не шантажируют источники информации и не запугивают читателей, у них нет проблем со свободой слова и нет проблем с олигархами. Они просто выпускают газету «Понедельник» для «читателей-понедельников». Короче говоря — нет тебе проблем, есть свобода слова, нет ментов, нет кровожадных олигархов и нет «путинской диктатуры».
Но вот, что показалось мне интересным. Я знаю по крайней мере две газеты, которые могут делать актуальные репортажи и истории, не заглядывая кому-нибудь в жопу. Наверняка таких газет существует больше. И эти газеты не находятся в Москве. Может быть вся ситуация с нашими главными СМИ несколько иная, чем рисуют ее большинство «прогрессивных журналистов» Отечества. Не журналисты ли стали первыми делом шить «косухи» и заниматься «черным пиаром», шантажировать источники… не журналисты ли и их редакторы пошли на компромисс с олигархами, не они ли все вместе устроили войну между олигархами и между олигархами и государством, и не они ли теперь все вместе находятся в той жопе, в которую сами залезли? И далее, кто и кому из журналистов сейчас запрещает писать, снимать, говорить… просто скажите кто именно: имя, фамилия… Нет их. Никто не запрещает. Все дело в том, что журналисты и их редакторы сами себе запрещают это делать потому, что они не журналисты, а дерьмо собачье на вертикали власти. В этом и есть весь ужас любой диктатуры, тем более «диктатуры коррупции». Скажите мне, пожалуйста, как и за что журналист может получать 30 штук баксов в месяц? Он что журналист или, блядь, топ-менеджер Газпрома? Однажды Миша Леонтьев, циник и пьянь, на чистом глазу сказал мне в Моздоке, запивая водой спирт, принесенный вертолетчиками: «Да пошли вы все нахуй, я и не скрываю, что являюсь «ангажированным журналистом». Надо же, «слововыражение» какое красивое придумали — «ангажированный журналист». Пиздец. Лучше бы просто сказал «Я — не понедельник!» Другой фотожурналист тоже называл себя красивым словосочетанием — «коммерческий фотограф». Не плохо звучит. Тоже был «не понедельник». Их было много, они остались, но теперь, наверное, называют себя по другому. Может быть «пятницами» во главе с редакторами — Робинзонами.
На фото: в редакции газеты «Понедельник»
