О жизни
Эксперименты с медиа
или «Опыты для будущего», как любил говаривать конструктивист Родченко. Вот и мы пытаемся найти новую форму media — «New media», по нашему «Новое СМИ» 🙂 в пространстве интернета, где составляющими, но в одной форме могут быть:
а) Оригинальная фотография
б) Оригинальное видео
в) Оригинальный звук
г) Оригинальный звуковой фон и текст
Мы думаем, что в настоящее время существует два направления в этой области, которые можно условно называть «in motion» и «multimedia»
In motion: Использование всех составляющих от а) до г), но приоритет отдается фотографии как «законченному продукту», который можно использовать не только в мультимедиа, но и в традиционных методах демонстрации фотографии: печатные медиа, книги, выставки. Пример: www.magnuminmotion.com
Multimedia: Использование всех составляющих от а) до г), но «законченным продуктом» является само мультимедиа, где фотография (а также и другие составляющие) являются всего лишь дополнениями к единой форме мультимедиа. Пример: www.mediastorm.com
Для того чтобы сохранить «фотографию как данность» в New media (Новые СМИ) необъходимо уделять внимание направлению «in motion», однако, большей популярностью и популизмом, «клиповостью» выделяется «мультимедиа».
В качестве эксперимента, мы пошли на улицу и сняли сюжет «Бездомные, но пьяные», фиксируя фото, видео и звук. Проблема состояла в специфике съемки как на видео, так и на фото, элементов согласованности. На этапе монтажа: в необходимости «режиссуры» (выборе звука, видео, фото и приведение к единой истории (рассказу) без использования «авторского слова», навязанного сценария, комментариев и тп трюков «идеологии» или «пропаганды» — только прямые, реальные и оригинальные источники). Техническая проблема — сведение разных форматов файлов и использование не связанных между собой комп.программ; приведение к единой форме и наличие достаточной «легкости» для демонстрации через интернет при удовлетворительном качестве изображения. В том числе «гиперактивность»: говорящие и «кликабельные» картинки, активные ссылки и прочее. Короче говоря, задача очень сложная, так как не существует (пока) единого алгоритма для решения подобных задач.
Проще говоря, с точки зрения журналистики, была задача сделать репортаж, используя все возможные функции от а) до г) но при этом собрать историю исключительно из «прямой речи», «прямой картинки» и тп. Интересно то, что даже при таких весьма жестких условиях можно было сделать несколько вариантов «истории» в результате монтажа, причем прямо противоположных друг другу. Но мы шли по пути гуманизма, как нам показадлось. Один мой знакомый посмотрел-послушал наш репортаж и сказал: «Я всегда думал, что бомжи пахнут, но не думал, что они еще говорят». Понятно, это цинично, но действительно жаль, что пока нет возможности использовать запах 😉 в глобальной сети.
Дальше — мы двигаться будем морем!
Самый раздолбай Пресс-секретарь и представитель по связям с общественностью — живет на Камчатке, самый раздолбай водитель самого большого «Крузера» — тоже живет на Камчатке и работает в одной конторе с
раздолбаем пресс-секретарем. Однажды они отправились в путешествие вместе, я был свидетелем и мы были одной командой.
На Камчатке есть только две дороги: «туда и обратно». Мы поехали «туда». Дорога упиралась в море, слева по борту была река, а справа — тоже море. Дальше нужно было двигаться по воде. Но водила-камчадал был специалист только «по сухому». Если ему удавалось промочить даже горло, то и по суше он больше не мог… начинал петь свою «песню моряка»: «Ты знаешь, чувак, у меня такая баба на материке была…а здесь они рыбой пахнут…»
Как только «Крузер» уперся в «прибрежку» Охотского моря, Водила сразу принял на грудь «водка-пиво» и мы потеряли его как специалиста по вождению автомобиля. Пресс-секретарь особо не переживал и просто сказал мне: «Знаешь ли, достопочтенный Олег, теоретически мы потеряли его на несколько дней, но практически он нам больше нахуй не нужен потому что дальше — мы двигаться будем морем!»
Но ждать «мореходов» пришлось еще пару дней. Водила продолжал пить с утра и до утра, а Пресс-секретарь временно стал совмещать должность представителя по связям с общественностью с профессией «водилы—камчадала». Так мы могли двигаться «от моря до магазина» чтобы купить водки с пивом нашему товарищу, а красная икра у нас и так была.
Все было хорошо: Водила пил горькую, Пресс-секретарь читал местную газету «Ударник» с профилем медведя, в зубах которого трепыхалась огромная рыбина. Совсем как «ваш Медведь» и «наш Народ». Я курил, слушал радио на «японо-китайском» языке и помогал Водиле разбавлять пиво водкой. Это была хорошая команда — камчатская.
Проблемы начались когда на этот маленький клочок земли, окруженный водой, пожаловали ГАИшники. Мы как раз столкнулись с ними, когда возвращались из магазина. Пресс-секретарь был за рулем, а Водила валялся «дома» — в вонючей «хижине Рыбака» в состоянии медитативного общения с Зеленым Змеем.
На вопрос ГАИшника предъявить документы, Пресс-секретарь почему-то ответил: «Я их дома забыл». ГАИшник посмотрел ему в глаза и спросил: «Где дома?». Пресс-секретарь ответил: «Да там.., в хижине Рыбака». «Ну, тогда привези их…»
Как я уже говорил, дорога была только одна: «туда-сюда» и убежать мы все равно никуда не могли. Но Пресс-секретарь не собирался возвращаться к ГАИшникам, объяснив мне: «Знаешь ли, глубокоуважаемый Олег, мои документы водителя выданы на другую фамилию, которую я с гордостью носил на «Земле Обетованной», а в документах на автомашину и в моем паспорте значится моя здешняя фамилия — камчадальская. Так что нам лучше не возвращаться на «место преступления»… Водиле больше водки не дадим, а завтра он вернется в наш угрюмый мир трезвенников из мира грез…и покажет документы ГАИшникам, если они еще будут здесь».
Когда Водила спал пьяный, он сильно храпел. Когда он спал трезвый — храпел по-другому. Так мы сразу поняли, что он совсем пьяный и вряд ли «просохнет» к утру.
Как назло через пару часов появились «мореходы» и нам срочно надо было «свистать всех наверх и срываться с якоря». Водила должен был доставить меня и Пресс-секретаря со всем скарбом прямо к морю… несколько километров от хижины Рыбака. Он с трудом забрался в свой «Крузер«, включил фары, шансон-музыку и пригласил нас: «Добро пожаловать на борт, джентльмены!» Мы пожаловали…
ГАИшники ждали нас. Долго ждали. Замерзли. Их продуло холодным морским ветром. Они промокли от дождя и сырого воздуха, вонючего воздуха, который невыносимо проникал в их легкие, горло и нос в виде запаха протухшей рыбы… В конце концов, они выехали искать нас, как раз в тот момент, когда мы «пожаловали» на борт «Крузера«. Встреча была неизбежна…
ГАИшники проехали мимо, потом резко развернулись и поехали за нами, мигая фарами. Но Водила был увлечен черт знает чем, то ли музыкой, то ли рассказами о «жизни на материке»… он ничего не замечал. Тогда ГАИшники врубили сирену и мигалки… Водила вздрогнул, резко нажал на педаль газа своего «Крузера» и почти полетел в сторону моря…
Пресс-секретарь спокойно посмотрел по сторонам и как-то даже вяло спросил его: «И куда ты собрался бежать, мудак? Впереди только море!» Водила не ответил, но резко свернул в какой-то проулок, через 50 метров там оказался тупик. Веселье только начиналось… Я вылез с пассажирского сиденья и увидел бегущих к нам ментов с пистолетами и криками: «Стоять!» Я остановился. «В машину!» Я залез в машину. Они подошли к Водиле и потребовали документы. Он ответил: «У меня нет документов и пошли вы все нахуй!»
Дальше была типичная ментовская разводка. Хотели отнять «Крузер» или водительские права Водилы. Точнее его в любом случае собирались арестовать… Все это усложнялось тем, что нас ждали «мореходы» и мы не могли опаздывать… Пресс-секретарь привычно стал звонить по всем телефонам: Петровичам, Санычам, Хуянычам… Они так все называют друг друга, видимо, лишний раз подчеркивая: «сын такого-то отца», а не «Бога-матери». Уважение стало быть…
Водилу, все-таки, развели быстро. Он отдал ментам свои документы и его заперли в машине. Я предложил взятку, но бдительные милиционеры гордо отказались. Здесь такие штуки не проходят, это вам не Москва продажная, могут и в море утопить.
Водила рвался наружу, «на воздух», «на свободу» и кричал: «Ребята, ребята, не бросайте меня…» а потом: «Вы чо, суки, решили кинуть меня?» Мне было стыдно, но я ничего не мог поделать и попросил ментов разрешения поговорить с Водилой. «У тебя есть деньги?» — спросил он.. «Не берут», — ответил я. «Тогда дай мне, все давай, может у меня получится!» Я отдал, хотя не верил в успех. Я был даже рад отдать. Это легко — немного купить совести за наличные.
Вскоре подъехал начальник Рыбзавода, он же «адмирал мореходов», вызванный Пресс-секретарем и попытался устроить «компромисс» с ментами. В итоге ГАИшники спросили у кого есть водительские права… и я сел за руль «Крузера«. Конвой последовал к хижине Рыбака, где мы должны были оставить автомобиль и от куда Водилу будут «этапировать» в ближайшую кутузку, километров за сто от моря. Наряд уже вызвали.
«Дальше двигаться будем морем!» — сказал с надеждой Пресс-секретарь. Но прежде он звонил еще каким-то «петровичам«, которые знают других «митричей«.
Мы еще не успели выйти в море, как Водила кричал на мой московский мобильный с гордостью: «Все отлично, чувак! Я на свободе! Даже права не отобрали! Знакомства, знаешь ли… Повезло короче. .. Я буду ждать вас на берегу… Возвращайтесь и попутного ветра! За деньги не дрейфь, все верну, пить не буду… сразу спать ложусь….»
В течение двух дней его телефон больше не отвечал… Он был пьян или спал пьяный.
Выходить в море при ветре 9-11, ночью и во время дождя, все равно стремно на такой маленькой посудине как МРС (малый рыболовный сейнер). Ее болтает вдоль и поперек, дальше рубки ничего не видно, да никто и не смотрит особо, что толку смотреть в мрак… Просто в какой-то момент понимаешь: «да пошло оно все нахуй» и сразу становится легче.
Когда я вышел первый раз покурить на палубу, Пресс-секретарь уже принял пару таблеток от «морской болтанки» на голодный желудок. Потом еще пару… потом еще. Всю ночь он не поднимался наверх. Делал вид — как бы спит. Я бы поверил… если бы его лицо не позеленело к утру. Оно было действительно зеленым.., как у «зеленого человечка». Шкипер подошел ко мне и сказал: «Пресс-секретаря надо вытащить на палубу. Каюта — да черт с ней, уже мыть надо, но ведь он помереть может…» 
Но я больше всего боялся, что Пресс-секретарь свалится за борт потому, что он ростом был под два метра и центр тяжести его тела выше чем высота борта судна. Но будучи человеком интеллигентным, он не мог просто тошнить на палубу, а переваливался за борт, несмотря на то, что палуба постоянно омывалась морской водой. Пресс-секретарю нужен был унитаз или хотя бы тазик, а лучше ведерко… Его шатало от дуновения ветра со скорость 9-11 м/с, он ужасно хреново выглядел и был похож на планктон, а мне было жалко и не понятно: какого хрена он поперся в море. Знал ведь… Тогда я подумал: «»Знаешь ли, достопочтенный Пресс секретарь, теоретически мы потеряли тебя на несколько дней, но практически, ты нам больше нахуй не нужен потому что дальше — мы двигаться будем морем!»
В это время рыбаки занялись своим привычным делом — браконьерством. Потом долго убегали от пограничников и готовились «сгрузить» всю рыбу за борт, так как вылов ее был в запрещенных на то водах Охотского моря… и проще избавиться от улова, нежели платить штраф. В это время Водила общался с «Белой горячкой» в избушке Рыбака.., а Пресс-секретарь пытался побороть «морскую болезнь» усилиями интеллекта, так как таблетки от «болтанки» больше не усваивались в его опустевшем желудке. Наша «команда» под натиском водки и моря умирала как выброшенная на берег рыба или, скорее наоборот, как умирает «человек за бортом».
Честно говоря, я верю в «теорию» моряков, что человек произошел не от обезьяны и даже не Бог его создал, а человек просто вышел из моря, как однажды был изгнан из Рая за прегрешения. С тех самых пор у человека есть такое странное чувство на уровне генов, желание — вернуться в Рай или уйти в море…говорить с Богом лицом к лицу, если Бог и есть море. А может то и другое одно и тоже, не зря же говорят, что Эдемский Сад был в дельте двух великих рек, выходящих в море. И не зря же говорят, что не всем туда открыта дорога… многие остаются «на суши», хотя и омывают себя изнутри и снаружи в надежде приблизиться к Раю. Красивая «теория»…
Мы возвращались. «»Шаланды, полные кефали..». Чем ближе к берегу, тем румянее становилось лицо Пресс-секретаря. К нему возвращалась жизнь. На берегу воняло протухшей рыбой. Я позвонил Водиле, его телефон не отвечал. Он спал. Еще или уже пьяный.
Когда мы сломали входную дверь в хижине Рыбака, Водила даже бровью не повел. По тому как он храпел, мы поняли, он еще пьян. Рядом валялось много пустых бутылок и элементы женского гардероба. Пресс-секретарь сразу стал читать местную газету «Ударник», я включил радио с «японо-китайской» речью и так уютно себя почувствовал всего лишь потому, что наша команда возвращалась к жизни на берегу, где нам и положено было быть, и было жить.
Фото: Пресс-секретаря, Олега Никишина, а остальное Олега Климова
Государство без человека
Я встретил только одну милую женщину в Ярославле, она была из департамента культуры города и настойчива предлагала нам посетить премьеру спектакля «С любимыми не расставайтесь». Это действительно приятная женщина и вместо портрета наших президентов у нее в офисе висел натюрморт местного художника Коровина. Коровин хоть и не тот, но отличная картина. На вопрос про кризис, она непринужденно ответила: «В России главный кризис — отсутствие любви!»
Для меня всегда было загадкой как могло случиться то, что называется «1937». Загадка не на уровне политики, экономики… на уровне человека и общества. Как общество и человек дошли до планки отсутствия сознания и совести, что стали называть своих соседей и даже родственников «врагами народа», «немецкими шпионами»… Как произошло это смещение сознания от личности и индивидуальности в ранг приоритета государства, Родины, Отечества, в котором человек перестал существовать как индивидуальность и личность, где смысл имело только это самое государство, во имя которого можно было убивать, предавать, жертвовать… что это за имя такое? и как происходит трансформация идеи «государство должно служить людям, а не люди государству». Как вообще понять этот некрофилизм и жертвоприношение в пользу государства?
Я не патриот потому, что не могу понять чувства матери, готовой отправить своего единственного сына на войну. Я много читал в истории и даже в жизни не раз слышал лозунги: «Отечество в опасности!», но никогда и ничего не читал в нашей истории, что называлось бы «Человек в опасности!» и только в открытом море видел инструкции: «Человек за бортом». Только на наших военных грузовых автомашинах, на борту кузова много раз читал: «ЛЮДИ». Так удивительно и жутко в обеих случаях: «Человек за бортом» и надпись на борту: «Люди».
Последние лет восемь, на всех доступных уровнях, я пытался доказывать, что живем мы не лучше, а хуже, что не будет хорошо, а будет еще хуже. Я показывал примеры и приводил аргументы. Я не призывал к революции и бунту, я просто хотел, чтобы люди «моего круга» понимали реальную ситуацию потому, что я верю в то, что понимание реальности — первый шаг к действительному прогрессу общества. И что вы думаете? Я получал в ответ только улыбки или раздражение. Это было тогда, сейчас другое. Тогда я назвал это «кодом Сталина«, сейчас это больше напоминает мне «жажду террора».
В течение одной недели, абсолютно искренне и без доли иронии и юмора, я получил серьезные обвинения в «предательстве» и отсутствию «патриотизма»: от председателя профсоюза Ярославской области, он же один из руководителей партии «Единая Россия» (что само по себе нонсенс), он же бывший «красный директор» одного из предприятий Ярославля; от московской интеллигенции в области искусства и театра.
В ходе разговора с профсоюзным боссом я спросил:
— Если нет кризиса, тогда почему ночью выключают электричество на центральных улицах?
— Знаешь, что я тебе скажу, продажная шкура… Блядь, я сейчас позвоню кое-кому и вам тут таких пиздюлей навешают, что вы никогда больше плохо писать не будете про Россию! Вообще писать не будете!
Это не шутка, это скорее был шок для меня. Я просто не знал, что отвечать и спросил:
— Так у нас что, профсоюз — мафия?
Он вскочил со своего кресла, забегал по кабинету между портретом Путина и Медведева и закричал:
— Мафия — это когда деньги, а у нас государство Россия! Ее любить надо!
А тебя, наймит, я бы на рудниках сгноил!
Скандал удалось сгладить, просто это было не мое интервью, но такого оборота от чиновников я никогда не встречал прежде, даже в самые худшие времена. Я не знаю что это? Как это назвать. Я не знаю почему он так реагировал на меня, только потому, что я мог спросить или сказать то, что думаю? У него не было обратных аргументов и в силу своей власти, он просто готов был уничтожать всех и меня в том числе… Как раб этого государства, я прекрасно чувствовал это что называется на генном уровне. На этом уровне мне то уж точно передалось: в России нет людей, в России есть государство и Родина — это и есть механизм и «национальная идея» уничтожения человека как личности.
Как только вернулся из Ярославля в столицу нашей Родины, в одном из московских театров, во время вечеринки после спектакля «Ревизор», я получил еще одну порцию ненависти. Одна из актрис мне так и заявила:
— Посмотри на себя, ты же не похож на русского! Тебе не стыдно? Ты же русский в душе! Тебе работать надо над собой… а не пиздеть про права человека в России.
Еще несколько лет назад, я бы все отнес это, ну, к отсутствию воспитания, например. Но сейчас я не могу этого сделать. Это не ложится в рамки воспитания или образования. Это нечто другое, приобретенное совсем недавно или всегда присутствующее, но не «проявленное» в таких масштабах прежде в период моей жизни.
В течение двух дней это было достаточно для меня чтобы попасть в жуткую депрессию. Я человек эмоциональный и чтобы хоть как-то быть похожим на русского и быть против «всех русских», я купил себе новую шапочку в африканском стиле. Банальный психологический прием, но помогает. Если совсем хуево, то пойдите и купите себе чего-нибудь. Лучше, если это не вино и не водка.
Очевидно, что схема ближайшей жизни будет примерно такая: православную и русскую идею-идеологию, все-таки, возьмет на себя церковь под руководством Кирилла, он, в конце концов, напишет свои «права православных» о которых давно мечтает, с учетом «культурных ценностей» России, очевидно, включая туда опыт преследования старообрядцев и опыт террора 1937 года, но непременно должно остаться одно право у человека — Верить в Бога и его ставленника духовного и государственного. Также должна быть, по крайней мере, хоть одна обязанность — молиться. Эти «право и обязанность» будут отличать человека от животного в великом государстве мракобесия.
Само же Отечество должно сплотиться в период мирового кризиса вокруг государства и правительства, подтянуть штаны, у кого они есть, и всем дружно пережить трудные времена в России. Как будто они были когда-нибудь — не трудные.
Все кто «не сплотится» будут медленно уничтожены всеобщим согласием широких масс за вредительство, предательство… придумают еще статью. Уничтожены если не физически, то морально и нравственно. Хоть в этом какой-то прогресс присутствует, но благодаря новым технологиям и общественно доступной информации, а не прогрессу гуманитарных ценностей человека.
Но в конце концов, если верить Данте и его «Божественной комедии», наибольшие страдания в Аду приносят человеку не физические мучения, а нравственные, потому как душа бессмертна в отличие от тела. Этим адом и называется наша Родина с вечной «русской душой», страдающей за несуществующие ценности «государство без человека» и «Отечество жертвоприносителей». Чем раньше мы начнем «верить и молиться», тем больше шансов не стать жертвой, не «сгореть в аду» на «алтаре» государства, но при этом совсем мало шансов сохранить в себе человеческие и гражданские качества.
