(Тольятти, Россия). Государство, в лице «Рособоронэкспорта», окончательно вернуло себе Автоваз от Березовского и Каданникова. Топ-менеджеры и торговцы оружием теперь намерены продавать «стратегические» Лады. Несмотря на то, что акции завода остались у прежних хозяев, в Тольятти, очевидно, новый передел собственности. Криминальные группировки, потеряв большую часть влияния на Автовазе, возвращаются к своему «традиционному бизнесу» — наркотикам и проституци. Уже совершено несколько убийств за новые сферы влияния. Руководство МВД и прокуротуры шаг за шагом уходит в отставку…В то время как топ-менеджеры, близкие к спецслужбам, ставят на конвеер новую модель жигулей Лада-Калина, название которой, может быть, навеяно известным советским фильмом «Калина Красная», герой которого, вернувшись из тюрьмы решает завязать с прошлым, но его продолжают преследовать «братки».
Как строят «Русский бумер» или «Калину красную» здесь (Flash7 minimum)
О обществе
Respect is not the appanage of such as the Russians (Уважение — удел не таких людей как русские)
(Москва) Не спрашивайте «о ком звонит колокол», не спрашивайте в чем разница между Югом и Севером, Востоком и Западом. Путешествуйте. Говорите с людьми или просто слушайте о чем они говорят. Не удивляйтесь. Забудьте о телевизоре или интернете и попробуйте заговорить с человеком на улице. Спросите бомжа где можно купить дешевую водку или спросите продавщицу универмага почему у нее сегодня такое хреновое настроение. Не умничайте, тогда вас не пошлют на хуй. Всегда сочувствуйте и найдете «правду», от знания которой у вас навсегда пропадет «охота к перемене мест».
В пределах Золотого кольца официально, в первом круге российской нищеты фактически, если не считать ожиревшую Москву, где более 70 процентов денежной массы всей страны, я две недели пытался отремонтировать мой старый Сааб…Не получилось. Когда я выезжал из мастерской, машина ломалась вновь. Так я двигался в сторону Москвы от автосервиса до автосервиса и местные «кулибины» вставляли в машину какой-нибудь болт, чтобы она могла дотянуть до следующей мастерской. Иногда мне приходилось заказывать детали с курьером из Москвы, но это не давало результатов… Все равно необходимо было вставить «болт».
Город Н на Волге. За последнюю неделю здесь побывал английский принц, очевидно, его интересовала история государства Российского, а может быть как и почему у нас остался «душевный» народ, который от великой любви к царям истребил семью последних монархов вместе с дворянством и классом буржуазии.
Принца я видел только через ментовской кордон, сидя в своем несчастном Саабе. Конечно, Сааб пытались сдвинуть с дороги, но «шведский конь» наотрез отказывался двигаться, сколько бы не махали гаишники своими палками. Когда они предложили вручную толкать машину, я отказался.Был злой и болела нога. Они тоже не решились, скорее всего из «ментовской брезгливости» и комичности ситуации.
Представляете, маленькую, но историческую деревню закрывают для всех местных жителей и открывают только для Принца. Вы думаете это уважение к нему или королевству Великобритании? Нет, это самоуважение местной власти. Это демонстрация власти перед собственным народом того, что мы до сих пор не пережили крепостное право. Что мы до сих пор рабы. Рабов не принято показывать. Принцу покажут золотые колокола и лики святых на иконах и он уедет с чувством удовлетворенности духовной жизнью России. Так создавался миф о России, так его поддерживают и сейчас.
Уверен, вы наблюдали подобное сотню раз в Москве. Но в провинции, это другие масштабы, другой вкус власти. Больше пахнет дерьмом. Более цинично. И гораздо обидней наблюдать как бабушку с авоськами не пускают пройти в собственный дом, чем видеть в как в Москве машины жмутся к обочине, пропуская эскорты с мигалками. И это не один час, это весь день в ожидании Принца.
Болтая, менты рассказали, что последний раз здесь был подобный кошмар, когда дочь Юрий Лужкова приезжала в гости. Представляете? Дочь. От роду чуть больше 10-ти лет. И все менты с ближайших деревень встречали ее на трассе Москва-Н. Уверен, что в этот момент маленький городок Н, старше Москвы лет так на 300, в конце концов почувствовал себя столицей Великой России только потому, что маленькая столичная девочка, пусть и не принцесса, посетила заштатную деревню скорее всего потому, что ее папа (или мама) организуют здесь свой доходный бизнес с местной властью и мафией.
Ничего не изменилось в России, ничего не изменилось во власти. Все такой же как и прежде русский народ:
мой сосед в городе Н летом выращивает свиней. Осенью, он их забивает, мясо продает, а кости и кишки скармливает своей собаке, которая живет исключительно в пределах длины металлической цепи и охраняет его летний дом. Когда я сказал ему, что собаке вредно есть свинину, он долго смеялся надо мной.
Зимой, его огромная собака воет каждую ночь то ли от голода, то ли от тоски, потому что ее хозяин в это время живет в городской квартире. Раз в неделю или того реже, кто-нибудь приходит проверить дом и покормить собаку. Скорее всего от сострадания или невозможности терпеть «вой на Луну», моя мать приносит собаке остатки обеда или ужина и впускает в свой дом кота, которого мой сосед тоже оставляет на всю зиму на произвол судьбы. Казалось бы, обычные для России отношения: человек-животное.
Но кроме свиней, мой сосед держит двух бомжей, которые живут в отдельном вагончике с печкой-буржуйкой круглый год и работают на него за самогон и продукты. Они кормят свиней, убирают двор, помогают в строительстве бань, которые мой сосед продает «проклятым москалитам». Кроме того, «хозяин» может отдать бомжей в аренду, например мне, чтобы они напили дров или убрали мусор. Но я не могу платить «рабам», я должен платить «хозяину», а «хозяин» даст им пищу и самогон. Почти тоже самое я неоднократно наблюдал на Кавказе, что в конце концов официально было названо рабством.
Мой сосед не бандит, не рэкитер, он обычный человек города Н, с мужицской смекалкой как у тех «кулибыных», которые вставлял болты в мой Сааб. Наверное, они искренне хотели помочь мне. Конечно и у моего соседа есть жена и дети, которые, наверное, любят его и верят, что муж и папа прав, когда ругает их матом, прав когда топит в реке щенят от гуляющей суки потому, что самим жрать нечего. Вот такой современный «Герасим» у которого вместо Муму «волкодав» на цепи. Он понимает жизнь так, как она представлена в современности.
Для меня бомжи на улицах это как показатель уровня демократии в стране.Серьезно. Бомжи — неотъемлемая часть общества, они как «инвалиды», хотим мы этого или нет, но они будут присутствовать. Так устроен человек и так устроено общество. Другое дело как мы относимся к ним. Сажаем в тюрьму за тунеядство или продаем в рабство, подаем милость или устраиваем благотворительные обеды и ужины. Дело даже не в этом. Принимаем ли мы их как людей? В этом вопрос.
Однажды, я был свидетелем удивительного разговора в Амстердаме В городе, в котором всегда праздник для туристов и дилетантов. Аллегория детства. Организованный праздник, за которым «тайно» скрывается обычная жизнь… Я покупал билет на центральном вокзале города. Поздно. Ночь. К кассе подходит женщина. Судя по запаху и одежде, она похожа на тех бомжей, которых содержит мой сосед в городе Н:
— Есть ли у вас место до Антверпена, завтра после полудня? — спросила бомжиха.
— Какой класс, Вы хотите, госпожа, — отвечает кассир с бакенбардами и усталым видом.
— Первый, пожалуйста.
— Желаете забронировать? — серьезно спрашивает кассир и при этом его бакенбарды смешно двигаются.
— Прежде, хочу знать, — важно отвечает она, — Можете ли вы организовать мне встречу с цветами в Бельгии?
— Можем, — говорит кассир и все вокруг улыбаются. Только я не понимаю почему такое веселье.
— Какие цветы, Вы желаете? — иронично спрашивает кассир и бакенбарды начинают двигаться в другой плоскости.
— Хризантемы, пожалуйста! — говорит бомжиха.
— Что Вы! — восклицает кассир, — Сейчас же весна! Лучше Вам не ехать в Антверпен, там нет хризантем в это время. Если Вы не согласны на тюльпаны, то я не могу продать Вам билет…
Она не согласна… Потом я узнал, что бомжиха каждый день приходит на вокзал чтобы купить билет куда-нибудь. Иногда говорит по-фламандски, ногда по-французски. У нее в принципе нет денег. Нет ничего. Скорее всего иногда алкоголь и если повезет- дешевый героин. Однако, у нее есть надежда, что однажды она купит билет и кто-то встретит ее где-то. Для меня было удивительно, что обычные клерки, на центральном вокзале, помогают ей верить в это.
«Мечты русских бомжей» можно увидеть здесь, а еще лучще купить книгу фотографа Бориса Михайлова, которые устал снимать свой собственный член и посвятил остатки жизни съемке гениталий бродяг и бродяжек. (Фотохудожник, особенно известный в Германии).
Путешествуя, я всегда хочу понять только одну вещь, чего нет у нас такого, что мешает нам жить нормально. И каждый раз убеждаюсь, что не хватает лишь человеческого отношения к друг другу, не животного уважения силы и власти, а гуманного отношения. Уважения, которое мы не потеряли за период Советской власти или в период последствий распада страны. Уважения, которое мы до сих пор не приобрели. И не просто так у нас частенько говорят: «Ты меня не уважаешь!» Это наша народная мудрость. Власть поступает с нами так, как мы поступаем друг с другом. Только они говорят от имени государства, а мы говорим от имени своей личности. В общем-то банально, какие люди — такое и государство.
(На фото московские бомжи)
Corruption of conscience/Коррупция совести.
(Варшава, Польша.) Мы еще с советских времен привыкли говорить на кухнях о коррупции государства. Сейчас у нас модно рассуждать о коррупции большого бизнеса и олигархах. Но до сих пор мы молчим о коррупции совести. Моей, твоей. Почему? Потому, что до сих пор мы воспринимаем себя пресловутыми винтиками большой империи, хотим мы этого или нет. Империей, задача которой продавать нефть, газ, никель, ракеты и остатки совести.
Но мы уже давно не Империя, мы — даже не банановая страна потому, что у нас в торгах участвуют мораль, нравственность и совесть граждан. Мы — ничтожества.
Если верить Толстому, мы — совестливая страна. Мы — матриархально-религиозное государство, если верить Достоевскому. Но вместе с тем, мы — бывшие люди, потерявшие религию, совесть и зачатки гражданского общества. Мы не говорим, что Лев Толстой сформулировал либеральные принципы российского общества, мы говорим, Лев Толстой — гениальный писатель Мира. Мы не говорим, что Федор Достоевский осудил насилие против личности, мы говорим, что его читает весь Мир. Их читает весь Мир, кроме нас. Мы не страна Достоевского и Толстого, мы страна Березовского и Абрамовича, мы страна Путина и Грызлова. Мы — ничтожества.
Для граждан верить в демократию означает иметь право выбора. Мы не верим. Мы не верим потому, что мы верим в обман. И нас обманывают. Обманывают потому, что мы верим. Проблема в том, что любая вера не нуждается в доказательствах. Лишь демократия нуждается в подтверждениях потому, что это не вера в Бога и даже не вера в общество, это вера в человека, в его личность и совесть. Но нам не надо ничего доказывать. Мы верим. И живем с нашей верой в Березовского или Ельцина, в Абрамовича или Путина. Мы — фаталисты примитивного общества со златоглавой столицей и нищей Россией.
С верой в «русскую душу», мы перестали верить, что помочь нуждающемуся человеку на улице — это просто проявить сострадание. Мы не верим, что уступить пешеходу на проезжей части — это просто дань уважения человеку. Мы даже не верим, что слова «спасибо», «пожалуйста» или «извините» являются хорошим тоном в нашем обществе. Мы первобытно-криминальное государство, коррумпированное на уровне личности. Мы не уважаем друг друга, но мы требуем уважения к себе. Почему вдруг? Мы ничего не делаем, ничего не производим, мы лежим на печи и страдаем. Страдаем от собственного комплекса неполноценности, от безделья, от лживости государственных чиновников и двуличности похотливых священников. Но мы уже давно не страдальцы, мы — ничтожества потому, что страдания определяются верой, верой не в идолов, а в Бога, который внешне был похож на каждого из нас.
В конце концов страдания могут быть мотивированы необходимостью социальной справедливостью, но у нас в моде даже не экономический капитализм, плевать на экономику, у нас ее нет. Как не было секса. У нас политический капитализм. Это когда 60 процентов избирателей недостаточно для победы президента потому, что всегда хочется больше «прибыли». Прибыли за счет фальсификации, лжи и лицемерия. Так и появился Туркменбаши, Лукашенко и наш Путин. Потому, что власть в отличие от бизнеса, хочет не только прибавочную стоимость, но и нашу веру в них, наши души. Это и есть коррупция совести, в которой мы все участвуем. В чем, собственно, я хотел упрекнуть себя и со-товарищей.
Orthodox’s rights
(Москва, Россия). Ужасающий цинизм, который привился в обществе после авантюризма 90-х. Однако страшно то, что в новом «проекте общества» участвует даже те, кого мы должны по статусу считать если не первым заместителем Бога то, по крайней мере, их представителями в Православном мире.
Десятый Всемирный русский народный собор принял
Декларацию о правах и достоинствах человека «…«Существуют ценности, которые стоят не ниже прав человека. Это такие ценности, как вера, нравственность, святыни, Отечество. Когда эти ценности и реализация прав человека вступают в противоречие, общество, государство и закон должны гармонично сочетать то и другое. Нельзя допускать ситуаций, при которых осуществление прав человека подавляло бы веру и нравственную традицию, приводило бы к оскорблению религиозных и национальных чувств, почитаемых святынь, угрожало бы существованию Отечества»
Красиво? Но что это значит на самом деле наверняка помнят те, кому довелось пожить в СССР. Чего только стоят реплики митрополита Кирилла (Гундяев)…о выставке «Осторожно религия». Известный идеолог Суслов, по крайней мере, избегал публичных выступлений, отличался скромностью в быту и не носил золотых побрякушек.
Чем занималось Православие в период Суслова? — Всего лишь скромный филиал КГБ. Чем занимается сейчас? — Тоже известно: начиная от продажи сигарет, минуя таможенную пошлину, и кончая иракской нефтью. В результате церкви посещают бабушки и члены «Единой России». Если нам мешает жить наследие СССР, то нам мешает и наследие «О Попе и его работнике Балде», рассказанное еще Александром Пушкиным.
Из Декларации Православия совершенно очевидно, кто и как будет регулировать не соответствия мировой Декларации Прав человека и прав православных людей. Все те же известные структуры, все тоже государство. Поздравляю вас, православные! Видимо еще живы мечты Патриарха Никона, пожелавшего быть если не выше, то рядом с царем. Видимо еще живы и мечты о «Третьем Риме».
В действительности Декларация прав православия это унижение, нищета большинства и роскошь избранных, лицемерие и обман, нетерпимость к иному мнению и пропаганда, расчитанная на тупое подчинение власти, будь то религия или государство.
От имени «самобытной русской цивилизации» официальная Церковь говорит о Правах Человека, копая еще глубже яму между религией и человеком, между попом и его работником Балдой. Orthodox’s rights in motion (Flash-7 minimum).
