Все началось с Волги. С того, что я убедил нашу команду ехать короткой дорогой из Углича в Рыбинск вдоль реки по старому «сибирскому тракту». Мы опаздывали к deadline. Дорого была ужасной, но у нас был джип и я предложил: «Let’s take a risk». Мы попробовали и шутили до тех пор, пока наш джип не утонул «по-колено» в грязи. Это был долгий вечер переходящий в ночь в лесу с комарами, «паутами» и дикими животными; мы чудом нашли трактор, позвонив «Маше из Амстердама», у которой недалеко есть дом в деревне, куда она приезжает на «летние каникулы» и знает всех колхозных трактористов. С тех пор это стало шуткой — «take a risk».
В Тбилиси мы купили билет из Еревана в Москву на завтра, а сегодня решили прогуляться «до войны» в Гори. ‘Let’s take a risk» — как всегда шутил Мишель. Мы были самые смешные журналисты: у нас был старый «жигуленок» 1986 годы выпуска, двигатель которого постоянно перегревался на жаре и не мог развивать скорость больше 70 км/час. Однако наш водитель Арчи старательно наклеил скотч на заднее стекло в виде «TV» и мы отправились на «экскурсию». Отказать Арчи в этой поездке было не очень корректно потому, что это был его единственный заработок и он тоже был готов «take a risk», скорее всего, в силу «кавказских понтов».
Мы очень медленно двигались по пустой трассе Тбилиси- Гори, а обгонявшие нас журналисты на шикарных авто махали нам руками или мило смеялись. Мы — «старомодные» журналисты.
В двух километрах от села Каспи, где базируется российский блог-пост, мы заметили спец. отряд грузинских войск (две БМДР, два бронированных джипа, две гаубицы и подразделения солдат) как раз в тот момент, когда наш «жигуленок» перегрелся, а двигатель задымил, когда Арчи плеснул на него из полторалитровой бутылки «Боржоми».
Пока Арчи разбирался со своей машиной, мы с трудом перелезли через бетонные заграждения разделительной полосы трассы и направились к солдатам, не подозревая, что они «разворачиваются на марше».
«Я — Миша из Голландии, можно вас спросить, чем вы тут занимаетесь? — классический вопрос Мишеля на русском языке.
Один из солдат (они все были без опознавательных знаков различия) повернулся к Мишелю автоматом вперед и только спросил: «Паспорт!» У Мишеля сразу сменилось настроение и он ответил: «Мы журналисты из Голландии»,- и показал свой паспорт в развернутом виде. Солдат, с небритой щетиной и совершенно «пустыми» глазами, повернул «ствол» в мою сторону и опять сказал: «Паспорт!»
Я думал ровно 1/15 секунды: показать ли мне ему мой российский паспорт или документы голландской газеты: «We just get out!», — сказал я. У него был «калашников» с опущенным вниз предохранителем. Он «нихера» не понял и только повторил: «Паспорт!» Я достал документы газеты и развернул их. «Паспорт! Такой же паспорт!», — повторил он с акцентом по-русски. Тогда вновь реагировал Мишель: «Это мой коллега, мы — журналисты, его паспорт в гостинице! Мы просто хотели спросить вас… мы — голландские журналситы…вы знаете Сандру (голландская жена Саакашвили)?» Казалось, он «нихера» не понимает и только тупо вертит свой «калашников».
В это же время остальные солдаты стали углубляться в сторону ореховых насаждений о чем-то переговариваясь на ходу по-грузински. «Мы просто уходим назад», — сказал Мишель, — «Нам ничего не надо, мы — журналисты». Мы медленно стали отходить назад… Арчи по-прежнему ковырялся с машиной. Я стал кричать ему, чтобы он заводил свой «мобиль», но он не слышал, ковыряясь под капотом и усердно поливая мотор водой. Абсурд.
«Быстро, заводи, валим отсюда!» Мы не успели отъехать как они начали стрельбу из автоматов. Такие типичные «сухие» выстрелы — короткой очередью. «В кино по другому звучит…», — пошутил Мишель, будучи мужем оперной певицы и обладающий, очевидно, утонченным слухом.
Куда они стреляли, в кого… мы ничего не понимали и просто двигались насколько мог двигаться наш «жигуленок», в сторону Гори, пригнувшись к сиденьям автомобиля. Через 500-1000 метров были опять грузинские войска и полиция. Они ничего не делали. Некоторые лежали в траве, другие дремали в автомобилях. «Движения нет, — сказал нам командир, — «За холмом, метров через пятьсот, российский блог-пост. Два «бэтра» и пехота. Они блокируют дорогу к Гори (Село Каспи). Русские направили несколько танков в горы по обе стороны дороги и пытаются создать кольцо то ли с целья обороны, то ли с целью наступления. Сейчас там работает разведка. Не советую с ними встречаться, они без тормозов». (Вечером Альджазира ТВ сообщила о перегруппировке и занятии «стратегических высот» российскими войсками в районе Каспи. Между прочим, самое объективное ТВ в английской редакции, транслируют с соседнего балкона от нас, лучше чем BBC и тем более CNN, просто информация и всегда две позиции).
Таксист Арчи привез нас в Тбилиси в то место, где он обычно «бомбит» сам на своих «жигулях» — у театра оперы. Там же мы поели хачапури в кафе и выпили кувшин домашнего. Потом вернулись в гостиницу «паковать вещи». Чем меньше было адреналина в крови и больше сказывалось влияния алкоголя, тем хуже становилось настроение. Моя «mission impossible» на этом, надеюсь, заканчивается и скоро я буду на «Русском Севере», минуя Ереван и Москву, а потом, может быть, сменю гражданство, чтобы случайно не пристрелили в какой-нибудь чужой стране.
P.S. За первые пять дней этой войны пострадало 8 журналистов, из них трое были убиты, пятеро ранены. Трупы двух журналистов до сих пор находятся в морге Цхинвали. Главный редактор грузинской газеты «The messanger» утверждает, что российское командование войск отказывается передать тела погибших в Тбилиси, где находятся их семьи, ссылаясь на отсутствие гуманитарного коридора.
Update: Когда мы поздно вернулись с последней вечеринки в Тбилиси в частную гостиницу «Old Metekhi», на деске reseption в формате А4 было напечатано на принтере и вывешено на видном месте: «Fuck of, Russian». Толерантный голландский граф Мишель иронично заметил им по-английски, что в «авторском» тексте не хватает одной буквы «f», чтобы слова имели смысл. Я поднялся в номер, срочно выпил из мини-бара, потом спустился в лобби и сказал персоналу по-русски: «Вы прекрасно знаете, что я — русский и если вы не уберете эту хрень, я не буду платить за гостиницу по определению… лично я, никогда бы не поступил с вами таким образом, если бы вы приехали в Москву…» Они убрали свой «плакат» и извинились: «У нас тоже нервы». Я так и понял, что у них тоже «нервы»…
Let’s take a risk, buddy/Давай рискнем, приятель 16 августа, 2008Oleg Klimov
Больше всего не люблю после войны запах. Вонь. Это сочетание отсыревшего сожженного дерева, пластика и трупного запаха. «Парфюм«. Обоняние войны — одно из пяти важных чувств, способность к ощущению и распознаванию запаха даже минувших событий. Всегда жалел, что фотографии, как деньги, не пахнут… Если бы они пахли, то нас бы точно всех тошнило. По крайней мере на начальном этапе больше, чем от визуальных картинок «расчлененки» и прочих ужасов…
