1937 год. Только близ городка Медвежьегорск (Карелия) было расстреляно одна тысяча сто одиннадцать человек (см. отчет НКВД о выполнении приказа).
Я встретил в этом «заштатном» городе старого человека, который показал место казни 1111 человек из лагеря на Соловетских островах. Показал место убийства, которое еще каких-то 15 лет назад было секретом НКВД-КГБ. Этот человек один из немногих оставшихся в живых, кто до сих пор помнил место расстрела. Помнил потому, что расстреливал сам.
Он не выдержал всей тяжести тайны и в период «Перестройки», когда тема репрессий обсуждалась и осуждалась, он рассказал обо всем своему сыну… Боюсь один из немногих, кто искренне попросил прощения.
— Я хочу умереть, — ответил он, — У меня ведь есть такое право?
Больше он ничего так и не сказал. Я не знаю, умер ли он сейчас…Я хотел снять о нем документальное кино, но вскоре сам попал в аварию и почти на год в больницу. Тогда мне казалось, что умереть очень легко. Так, наверное, и «ушла» эта история.
Но я часто вспоминаю о ней и не перестаю удивляться тому, что среди нас ходят не
только дети и внуки жертв репрессий, среди нас ходят дети и
внуки палачей. Я не против, но мы примерно знаем или читали как чувствуют себя одни, но даже не представляем, что переживают другие. И я совсем не уверен, что сын не отвечает за отца…
Фото: Олег Климов.
