«I’m black and I’m proud» (Я черный и гордый) — как говорил James Brown, основатель многих течений в музыке, в том числе и Хип-Хопа. В то время, когда англо-саксы курили траву в «папиных» особняках, дергали струны и издавали звуки аля «Let it be» (пусть так будет, The Beatles), Джеймс Браун пользовался туалетами «Только для черных» и играл свою музыку в барах для «цветных». В тоже самое время славяне строили коммунизм, а германцы переживали комплекс «детей-фашизма».
В пятницу вечером, после «международного женского дня» (тоже «фашизм») откроется моя небольшая экспозиция в Амстердаме на тему «Черно—белая Россия» в рамках семинара Amnesty Intertational о расизме. Приглашаю всех: как «FA», так и «Antifa» в надежде, что вы не устроите там кошмар, так как меня не будет…
(Фото Олега Климова)
All posts by Oleg Klimov
Decadentia в Москва-city.
Современное искусство не принадлежит народу, оно на службе у креаторов. Критики и искусствоведы сами придумывают различного рода концепции, проекты и другую херню, с умным видом приглашают спонсоров и на оставшиеся деньги от «расходов на креатив» нанимают «пролетариев-художников» для осуществления задуманных изощрений, которые, впрочем, иногда забавно смотреть, если не знать сколько это стоит или просто относится к этому с легкость и юмором.
Прежде чем попасть в недостроенный дом Федерации в «Москва-сити» предстоит долгий путь и, очевидно, это одна из идей авторов современного искусства. Вот, что можно наблюдать: Никто не знает дороги как пройти через всю стройку непосредственно на выставку. Спрашивать рабочих почти бесполезно, но обязательно нужно, так как большинство из них, в одинаковой униформе и даже может показаться для московских декадансов, что все они из одной и той же страны — Таджикистан или Узбекистан.
С тем, с кем я говорил, он только делал вид, что понимает по-русски, в конце концов пригласил своего товарища в качестве переводчика:
— Говори сюда, я уже два года в Москве, а этот только месяц и ничего не понимает.
— Как на выставку пройти? — спрашиваю «переводчика».
— На какую выставку? — удивляется он.
— Современного искусства.
— Какого искусства? — не понимает он.
— Ладно, а Вы здесь чо строите?
— А, Лужков нас пригласил город построить.
— Понял… А как вон к тому зданию пройти, — показал я на недостроенный совет Федерации.
— Вон к тому? — удивляется он, — Так ты в «биналию» пришел, а не к нам с проверкой?
Короче говоря эта часть «проекта» работает гениально… Дальше везде охрана предупреждает: «Держитесь правой стороны, по левой рабочие ходят!» Тоже не плохо. Лифт работает только с первого этажа до 18-го. «Кнопки не нажимайте!» — опять дает указания охрана, — «Двери открываются и закрываются автоматически. От вас требуется только войти или выйти!» Настоящий модерн.
Ну а дальше, все как обычно — современная «хренотень». Но мне понравились два чувака, которые в течения месяца будут красить комнату: один в черный цвет, другой в белый. Друг за другом. Чуваки классные, на художников не тянут конечно, но малярному делу точно научаться. Хотя могли бы и таджиков нанять. Те точно уже научились красить в московских квартирах.
Любому посетителю можно попробовать покрасить черным или белым. Что это означает на самом деле по креативу, я не интересовался. К черту. Мазать стенку тоже отказался потому, что мне предстоит на своей кухне потолок белить, уже много лет не могу собраться. Но маляры попросили меня снять их на память и выслать через интернет… типа они посмотрят в свободное от творчества время.
Я снял на фоне какой-то долбанной картины с изображение двух инфантильных молодых людей, похожих на близнецов-гомосексуалистов… Почему нет? Тоже искусство! Вообще все можно называть искусством, зависит от того как к этому подойти: спереди или сзади. Сверху и снизу — уже не модно. 
Еще одна «инсталляция», как бы итальянского художника: без особых изысков: решетка у стены, как в суде, а за ней «два брокера» сидят. Люди живые. В смысле не из воска сделанные. Так как я опять не смотрел кто автор этого произведения, то немедленно спросил:
— А кто из вас Ходорковский, а кто Лебедев?
Они остались очень недовольны вопросом, очевидно потому, что все их так спрашивает и злобно ответили почти в голос:
— «Мы итальянские брокеры».
И я сазу потерял к ним интерес… Они не были итальянцами и к тому же были злобные как все типичные жители мегаполиса. Но когда я встретил «картину» с надписью «Безалкогольная водка», то стало совсем грустно от банальности и уже в полном раздражении, я увидел серию фотопортретов «дежурных метро». Бог мой, руки надо оторвать за такие фотографии. На что мой приятель заявил: «Да ладно, напечатай чего-нибудь метр на два, желательно подряд — тоже будет называться искусством. Какие проблемы то?»
Но меня интересовало другое, какие должен иметь амбиции фотограф, чтобы херню повесить на выставке для всеобщего обозрения. Это же выставка, а не блог в ЖЖ! Но все ходят и смотрят с умным видом. Идиоты. Такие портреты даже начинающий репортер постеснялся бы показать в редакции районной газеты.
Надо запрещать продавать не порнографию, а фотоаппараты. «Зри в корень», — как говорил Козьма Прутков. Пусть люди лучше карандашом рисуют. Говорят нервы успокаивает. Так мне один художник объяснил, он всегда чего-то «чирикает» на бумажке, когда не держит в руках стакан.
Возвращаясь к машине, запарковался черт знает где, я опять ботинками мял строительную грязь в полной уверенности, что то «искусство», которое окружает нас каждый день и есть настоящее искусство, а то, что сгенерировали креаторы — профанация и декаденция. Другими словами упадок культуры.
*(Декаденция — процесс социального упадка, при котором социальные институты утрачивают функцию социального контроля и общество теряет свою целостность).
Олег Климов
Между Керенским и Ульяновым (Ленин)
(Из личного). В 2001 году я неприлично хромал от боли в результате авто-аварии, которая случилась со мной больше года назад в Сибири, где я был пассажиром такси в городе Томске. В течение года я использовал антиболики и иногда наркотики, чтобы жизнь не казалась слишком мрачной, принимал до тех пор, пока не кончились деньги.
В 2001, мрачный, я получил приглашение приехать в Ульяновск на открытие моей выставки «Просто война», при содействии Фонда Сороса, «генерал-губернатора» Шаманова и «киндер-сюрприза» Кириенко… Черт, я опоздал на поезд Москва-Ульяновск потому, что по привычке вышел в последний момент из дома, но не мог бежать, чтобы запрыгнуть в поезд.
Ужасно злой, я сел в машину водителем, а не пассажиром и приехал в Ульяновск. По дороге туда, заехал в Казань и пригласил на открытие выставки в рамках «Культурной столицы» мою подругу, которая уже в течение 15-ти лет не желает выйти за меня замуж.
Вот, примерно в таком настроении я прибыл на родину Керинского и Ленина, где последний раз был в 1999 году вплоть до аварии, в ульяновском яхт-клубе на своей старой лодке с еврейским названием «Ева» и с хлопчато-бумажными парусами, если не считать спинакер.
После аварии, будучи фотографом, а не журналистом, я все равно предпочитал двигаться в пределах гостиницы — от комнаты до бара и принимать желаемое за действительное…за что меня и стали называть друзья «lazy bugger artist». Я понимал, что это не может долго продолжаться, но тогда в Ульяновске ничего и не требовалось от меня, кроме как сказать «здрасти, я так рад…и пошли вы все…».
Для меня было не в лом одеть белую рубашку и свой единственный костюм на вечеринку губернатора Шаманова, хорошо знакомого мне по чеченской войне, несмотря на то, что моя подруга, которая 15 лет не может выйти за меня замуж, решила остаться смотреть телевизор в гостиничном номере.
Кокаин я купил в мемориале Ленина, в пять раз дешевле чем в Амстердаме, но это было не совсем то, что так называется и, когда я вышел из туалета, вместо отсутствия боли в ногах, я почувствовал боль в мозгах, что иногда случается даже при минимальной паталогии в голове.
Шаманов пил водку, несмотря на то, что в 1999 году в Урус-Мартане, он уверял Дашу А. (писатель и журналист) в ответ на: «…у Вас такие васильковые глаза…», что это потому, что он, Шаманов, предпочитает пить «кубанские вина». Черт. Конечно понятно, что это был «генеральский флирт» и сука А. неприлично разводила его в моем присутствии. Однако самое смешное оказалось то, что он чуть ли не поклялся, что в отличие от своего друга генерала Лебедя никогда не пойдет в политику.
Спустя несколько месяцев генерал Шаманов стал губернатором Ульяновской области. Когда это случилось, Даша А. позвонила мне и со свойственной только ей манерой сказала: «Вот видишь, Олег, даже Шаманов хотел меня трахнуть и не по политическим мотивам…» В этом вся милая фабула ее журнализма, несмотря на весь бред, который она пишет.
Однако Шаманов был единственный человек за весь период чеченской войны, кто защитил меня своим авторитетом и личностью против «бюрократии войны». Дело в том, что пресс-центр в Ханкале и Моздоке работал исключительно конъюктурно (несмотря на ордена и медали которые там получали) и будучи фотографом западного издания, в конце концов, меня лишили аккредитации и фактически выгнали из Ханкалы… Отчаявшись, я добрался до Владикавказа, где недалеко базировалась вертолетная эскадрилия Шаманова. Я два дня пил с пилотами спирт и обманул их, уверяя, что меня ждет в гости генерал Шаманов. Они доставили меня к нему…
Когда мы приземлились в Ханкале уже на вертолете Шаманова, гребанный начальник — полу-полковник пресс-центра Ханкалы, просто не хочу называть его известное имя, вместе с тв-журналистами российского канала (тоже очень известные), кричали генералу:
— Вы не имете право, товарищ генерал, возить с собой не аккредитованного журналиста!
— Я — генерал, — ответил Шаманов, пытаясь перекричать шум вертолета, — И не твое, собака-полковник, дело указывать мне! Понял? Пошел на хуй вместе со своими жопализами!
— Так точно, — ответил полковник и это больше всего меня удивило.
Вот почему я уважаю генерала Шаманова. Он был настоящий генерал, в отличие, например, от генерала Т… Смешно. У меня, однажды, была аккредитация от журнала «Медведь» в Чечне. И я должен был сделать обложку для издания… типа крутого вояку. На самом деле эта была просто «крыша». Я не в курсе, как об этом узнал Т., но однажды его адъютант пришел в наш плацкартный вагон в Ханкале и сказал: » Тебя хочет видеть генерал»… Мы о чем-то говорили, я, как водится, просил, он, как обычно, не отказывал. Но потом Т. сказал:
— Я слышал, что ты обложку делаешь для мужского журнала «Медведь»?
— Ну да, — ответил я, хотя совсем забыл об этом.
— Знаешь, — говорит он, — Меня в детстве дразнили Вини-Пух… По- моему я самый подходящий кандидат для журнала «Медведь».
Я не мог ответить как генерал Шаманов. Но, кажется, Т. и без того меня понял потому, что я стал говорить чушь. Вскоре, я лишился всех аккредитаций и меня под любыми предлогами не пускали в Ханкалу. Дело было не в генерале Т., все и без того знали, что я — стрингер. Да и делать там было нечего кроме как пить водку, ругаться с «вечно молодым и пьяным» Эдичкой Д. или смотреть как офицеры пресс-центра, трусливые и ленивые, получают «Красные звезды» и боевые медали. Fuck theirs, если даже Бог простит их!
Примерно такой бэкграунд я имел на вечеринке «генерал-губернатора» Шаманова в «заштатном» городе Ульяновске с амбициями «Культурной столицы» России. Да, совсем забыл сказать, что прежде мой мобильный телефон насиловали различного рода креативные личности из Москвы, которые, накануне, «понаехали» в «Культурню столицу», но их можно было легко и творчески посласть…в результате чего, мою выставку вешал местный ульяновский фотограф (к сожалению уже не помню его имени), который в течение всего дня рассказывал про фотографа Щеколдина, его жизнь и «членство» в их фотоклубе или фотокружке, который я с удовольсьвием, в конце концов, посетил чтобы напиться водки.
От «ульяновского кока» только чесался нос и болела голова…I had needs in something else. На вечеринку губернатора журналистов старались не пускать и только какие-то очень приближенные, распивая алкоголь, вели светские беседы, пытаясь заговорить с Шамановым или Кириенко. В мемориале Ленина был накрыт огромный стол буквой «П«, на крыше которой сидел губернатор и представитель Президента. По крайней мере мне так казалось.
Но поскольку я был не местный, не приближенный, а всего лишь приглашенный и с чувством полного пофигизма к происходящему, то я легко пробился на «крышу буквы П» только для того, чтобы сказать спасибо Шаманову за помощь в Чечне.
Накануне во время официальной церемонии, я подарил генералу фотографии где он вдвоем с «Макаровым» и группа его солдат, но только не официально Шаманов ответил:
— Мои солдаты, даже в худшие времена не выглядели так плохо как у тебя на фотографиях.
— Те, кто выглядет лучше, — просто ответил я, — Их снимают другие фотографы.
Короче говоря «его пожалуйста» на «мое спасибо», я так и не услышал. Рядом стоял Кириенко и, очевидно, увидел у меня на лацкане пиджака маленький значок «Apple», в смысле Apple Macintosh, а не «яблоко» Явлинского и тот час стал говорить о компьютерах и технологиях, как бы, прекращая разговор о войне. Вот уж точно — «киндер сюрьприз». Шаманову просто было нечего добавить.
Сейчас, в марте 2007 году, я опять в мемориале Ленина. Просто хожу по музею. Есть города, в которых мы живем и есть места, которые живут в нас независимо от того были мы там или нет. Как теория матриц в математике. Она есть, но ее на самом деле нет до тех пор, пока математический аппарат не начнут использовать для физического явления.
Странные чувства, которые почти не связаны с географией данного места, но которые переплетаются виртуально в моей жизни и в истории моей страны. Уже нет здесь Шаманова, нет Кириенко и, как бы, закончилась война в Чечне. Нет больше Сороса и нет «Культурной столицы». И только моя подруга по-прежнему не вышла за меня замуж несмотря на то, что даже рядом с портретом Ленина может находиться портрет Керенского.
(На фото by Coen van Zwol: Портрет Керенского и Ленина в мемориале Ульяновска и картина свадьбы Ульянова-Ленина с Крупской в Шушенском, Красноярский край).
(Олег Климов)
Subconscious animus
(Подсознательное намерение)
(Photos by Oleg Klimov)
Олег Климов
