UFJC или Юниформ-Фокстрот-Джульетта-Чарли — позывные сухогруза «Анатолий Торчинов», сделанного в 1981году в Выборге, водоизмещением в 6 тысяч тонн, класса «Пионер Сахалина». Сигнальный флаг «Uniform» на международном языке моряков означает «Вы идете к опасности».
Моряки — мнительный народ и им не очень приятны столь откровенные позывные судна на котором
они ходят по опасным морям Дальнего Востока. Несколько лет назад теплоход «Анатолий Торчинов» имел другое название, еще с советских времен — «Пионер Охи» (Оха — город на Севере Сахалина), однако после большого пожара, который случился в порту и погибли люди, название сухогруза сменили на нынешнее, что тоже является не очень хорошей приметой в жизни моряков.
Порт Ванино — дальневосточные морские ворота России, воспетые многими поколениями каторжников в стихах и песнях как ненавистный ими «Ванинский порт». «Анатолий Торчинов» у пирса номер 3. Погрузка «Ген.груза»: контейнеры, контейнеры и две огромных бочки по 17,5 тонн каждая крепятся прямо по верх палубы. В бочках серная кислота. Это и называется «генеральным грузом»:
— Маршрут такой, — говорит старпом Александр Мешков, — Перейдем «речку» (на жаргоне моряков Татарский пролив между материком и Сахалином) и через пролив Лаперуза зайдем в Корсаков. Выгрузим кислоту. И дальше на Север вдоль Курильской гряды в сторону «нашего Питера» (так называют Петропавловск-Камчатский). 5-6 дней в пути, в зависимости от погоды и портовых служб…
Вход в порт такого класса судна как «Анатолий Торчинов» стоит порядка 200-300 тысяч рублей. Сколько стоят две бочки кислоты — неизвестно. Но понятно, что это очень маленький груз и расходы транспортировки со специальным входом в порт не оправданы. Однако, Сахалинское морское пароходство (SASCO) рекомендовало капитану войти в Корсаков и выгрузить там «опасный карго».
Вся команда на судне, включая капитана, работает по так называемой «контрактной системе», что для членов экипажа означает отсутствие социальных гарантий в виде страховки, медицинского лечения и даже оплачиваемого отпуска. Заработная плата вахтенного матроса составляет 600 долларов в месяц или эквивалент в рублях, старшего матроса и плотника в одном лице — 650, боцмана — 800, повара и штурмана по 850. Капитан получает 2000 долларов.
«Контрактная система» предполагает, что каждый нанимаемый платит налоги сам, но по понятным причинам в действительности это никто не делает. Питание на судне для экипажа бесплатно и составляет из расчета 5 долларов на человека в день. На берегу это кажется совсем немного для четырех разового питания, но в море, очевидно, другие расценки и этого достаточно накормить самого прожорливого матроса. На каждом столе в кают-компании кроме кетчупа и горчицы есть коробочка с мультивитаминами. Рыбы и мясо присутствует, но, очевидно, не хватает овощей и фруктов.
Экипаж работает в три вахты по восемь часов в сутки каждая. Смена — каждые четыре часа. Вахта составляет: помощник капитана-штурман, вахтенный матрос, помощник механика. Остальной экипаж работает обычный трудовой день с восьми до пяти часов. На судне 21 человек из команды и один пассажир в каюте лоцмана. Из порта Ванино «Анатолий Торчинов» вышел в 23 часа 10 минут местного времени в понедельник и взял курс на Ачинскую бухту, что омывает берега Южного Сахалина (см карту).
Если у кого-то существует представление, что морское путешествие это интересно, увлекательно и романтично, то, как говорят моряки, оставьте эти иллюзии в порту вместе со всеми развлечениями, свойственные человеку на берегу. Каждые восемь часов моряки стоят вахту, потом идут в свои каюты: спят, смотрят видео, купленное в Японии, иногда играют в карты или нарды или читают бульварные книги и опять на вахту.
Смотреть на море уже на вторые сутки становится скучно. На третий день обычный пассажир смотрит уже на горизонт, в поисках очертания берегов или клочка земли.
— Человек — сухопутное животное и все его развлечения остаются на берегу. Я бы даже сказала: его жизнь, семья, друзья остаются на берегу, — уверена Надежда — жена старшего помощника капитана, которая предпочитает путешествовать вместе с мужем на корабле, несмотря на свою «морскую болезнь» и трудности жизни в морях.
«Анатолий Торчинов» вошел в порт Корсакова около двенадцати часов ночи, а по новым правилам этот порт уже давно не работает круглосуточно, со времен развала СССР. Но сегодня все службы порта вынуждены работать сверхурочно, чтобы принять груз с кислотой.. Для сопровождения «Ген.груза» в порт прибыла милиция, ГАИ и специальный отряд МЧС. Так стало ясно, что груз действительно представляет серьезную опасность. «И вообще, — стали поговаривать вокруг, — кислота ли эта?».
Не успел сухогруз «Анатолий Торчинов» отойти и двадцати миль от Корсакова, как в главный двигатель стала попадать вода и дальнейшее движение было невозможно. Теплоход лег в дрейф, а вскоре и встал на якорь. Мотористы, механики попытались устранить неисправность….
— Остановка двигателя в море — серьезная опасность потому, что судно становится фактически не управляемым, — рассказывает повар Елена Дмитриевна, — В прошлом году у нас такое случилось на сухогрузе «Парамушир» (Остров на Северных Курилах) в Японском море во время шторма. Судно стало заливать. Крен около сорока градусов. Мотор не заводится. Даже нет электричества, работают только сигнальные огни от батарей. Спастись нет надежды при такой холодной воде и шторме в семь баллов. Подали сигнал SOS, но в окрестностях ни одного судна и нам не протянуть больше двух часов… Даже бывалые матросы плакали, понимали — это конец, а ведь у каждого семья и мы совсем не от хорошей жизни ходим на ржавых и развалившихся кораблях. Но тогда нас выручили мотористы, они смогли завести двигатель.
И в этот раз мотористы отремонтировали двигатель «Анатолия Торчинова» всего за одну ночь и уже через двое суток сухогруз благополучно вошел в порт Петропавловска-Камчатского — легендарный город российских героев-моряков чтобы взять на борт новый груз и опять уйти в море к новым опасностям, причины которых не столько кроются в океане, сколько в старых и ржавых судах эпохи Советского Союза.
(Олег Климов, Сахалин-Камчатка)
P.S. На судне также опять случился пожар от сигареты, брошенной матросом на накрытую промасленным брезентом бочку с керосином от «Лукойла». Брезент загорелся и если бы не любовь пассажира лоцманской каюты к фотографии, который поднял тревогу, «Анатолий Торчинов», может быть, опять бы загорелся….но уже в море.
